Золотой вулкан
Шрифт:
Подъем кончался. Мариус остановил свою телегу.
— Ты решительно не согласен?..
— Решительно нет, — сказала Жанна Эджертон.
— Напрасно, — вздохнул Мариус, тронув лошадь. Но почти тотчас же повозка остановилась снова.
— Пусть не говорят, что я оставил тебя на дороге спать под открытым небом. Мариус достаточно богат, чтобы оказать услугу такому мальчугану, как ты. Куда ты идешь?
— Я уже сказал вам: вперед.
— Вперед!.. Ты можешь долго идти так. До форта Кудахи нет ни одной крупной речки. Хочешь, я подвезу тебя?
— В телеге?
— В телеге.
— Еще бы!.. Я принимаю ваше предложение
— Отлично! Так садись скорее!.. А уж я свое слово сдержу!
Благодаря этой счастливой случайности дорога Жанны порядочно сократилась. Лошадь бежала быстро.
4 июня, хотя и поздно уже, повозка остановилась у дверей магазина Мариуса Рувейера.
Последний не преминул повторить свое предложение. Проведенные с молодым спутником полтора дня еще больше увеличили его симпатию к нему. Но его настояния были напрасны. Жанна Эджертон хотела выполнить свой план и рано утром 5 июня пустилась в дальнейшую дорогу.
Вскоре ей преградил путь один из притоков Юкона. Она сделала обход к юго-западу и, не зная даже названия этой реки, стала подниматься по ее правому берегу.
Жанна шла целый день. Дорога тянулась то вдоль самого берега реки, то удаляясь от него, вследствие извилин гористой местности, где вода виднелась лишь в глубине ущелий, спускавшихся крутыми склонами к берегу.
Жанна тщательно осматривала эти овраги, спускаясь по всему их протяжению. Может быть, в одном из них ей попадется счастливый утолок, пропущенный прежними золотоискателями. Но день кончился, а ее надежды не осуществились. Все места были или заняты, или покрыты столбами, обозначавшими их принадлежность кому-либо. Не видно было ни одного незанятого участка. Прииск следовал за прииском с редкими промежутками, где лежали или недоступные, или же бесплодные места.
Впрочем, Жанна не удивлялась своим неудачам. Как могло быть иначе в этой стране, разбитой на правильные участки, обследованной тысячами золотоискателей? Кругом нее была уже не пустыня. Всюду шла работа, и казалось невероятным, чтобы малейший самородок мог ускользнуть от бесчисленных глаз.
Нужно было идти дальше, вот и все. И она решила идти, пока это окажется нужным.
К вечеру с правой стороны дороги снова открылся овраг. Жанна вошла в него, как и в предыдущие, и стала спускаться к реке, внимательно осматривая окружающую почву. Более дикий и суровый, чем остальные, этот овраг тянулся к берегу многочисленными извилинами. Пройдя шагов сто, Жанна потеряла дорогу и пошла по узкой тропинке между двумя стенами скал, которые прорезывались на каждом шагу глубокими расщелинами.
Она находилась как раз у одной из таких расщелин и собиралась через нее перебраться, когда на повороте тропинки, шагах в сорока от нее, показался человек, вид которого заставил ее вздрогнуть.
Это был великан, ростом около двух метров. Рыжие космы, падавшие на лоб густыми курчавыми прядями, придавали ему дикий вид, который усиливался всей его внешностью. Это грубое существо, которое должно было обладать колоссальной силой, имело плоский нос, оттопыренные уши, толстые губы, огромные руки, покрытые рыжими волосами. На ногах у него были надеты грубые башмаки, над которыми висели лохмотья обтрепанных брюк.
Заметив друг друга, Жанна Эджертон и незнакомец остановились. Последний как будто сначала задумался, если
Не могло быть сомнений в его намерении. Воспламененный взгляд, полуоткрытый рот, обнаживший зубы, сжатые для нападения кулаки — все говорило об охватившей его жажде крови. Жанна выхватила револьвер.
Точно смеясь над этим оружием, находившимся в руках ребенка, незнакомец, стоявший на противоположной стороне расщелины, пожал плечами, громко фыркнул, быстро поднял и с силой бросил камень, который, впрочем, не попал в Жанну. Затем он бросился со всех ног в расщелину, чтобы в три прыжка очутиться на другой стороне. Жанна хладнокровно ожидала противника, чтобы выстрелить наверняка.
Но это оказалось ненужным. С первого же шага великан, поскользнувшись о камешек, растянулся и издал громкий рев. Он не поднялся.
Что случилось? Жанна не могла ничего понять. Нападавший не был мертв. Его грудь поднималась, и с его губ срывались стоны. Во всяком случае, так как он не мог уже напасть, лучше всего было подняться на вершину оврага, добраться до дороги и как можно скорее бежать.
Новый, более сильный стон остановил Жанну и заставил ее вновь обратить внимание на распростертого противника. Он был неузнаваем.
Толстые губы его закрылись и потеряли свое жестокое выражение; глаза его, только что налитые кровью, выражали теперь лишь страдание; огромный кулак разжался, и рука протянулась с мольбой. Убийца, только что жаждавший крови, превратился в несчастного бродягу, обреченного на ужаснейшую нищету и сделавшегося теперь более беспомощным, чем ребенок.
— Неужели вы оставите меня умирать здесь? — сказал он прерывающимся голосом на довольно правильном английском языке.
Жанна не колебалась больше. В ее сердце проснулось чисто женское сострадание. Она храбро спустилась в расщелину и приблизилась к нему.
— Вы хотите меня убить? — простонал незнакомец. Растерянный взгляд его был направлен на револьвер, который Жанна держала в руке.
Девушка засунула револьвер за пояс и продолжала приближаться.
— Что с вами случилось? — спросила она. — Что у вас такое?
— Сломал что-нибудь, наверное. Вот тут и здесь, — ответил раненый, показывая на свои бедра и на правую ногу.
— Подождите, я посмотрю, — сказала Жанна, становясь на колени.
Осторожно, уверенным и легким движением она загнула обтрепанные брюки.
— У вас ничего не сломано, — объявила она после осмотра. — Вы только растянули ногу вследствие неверного движения, когда поскользнулись. Через четверть часа вам будет легче.
Не заботясь об опасности, которая ей угрожала на таком близком расстоянии от сильных рук, которые только что собирались нанести ей удар, девушка оказала незнакомцу самую необходимую помощь. Она сделала, не хуже всякого доктора, массаж, растирания и перевязку. Результат этих забот сказался тотчас же. Вскоре дыхание раненого сделалось свободнее. Через полчаса, не будучи еще в состоянии стоять на ногах, он мог все же сидеть, опершись спиной о скалу, и отвечать на вопросы.