Золотой вулкан

Верн Жюль Габриэль

— Благодарю вас! — пробормотал бледный Бен Раддль, пришедший в себя.

— Не стесняйтесь! — продолжал весельчак доктор. — Я к вашим услугам. Нет?.. Вы не решаетесь?.. Ну так мы удовольствуемся тем, что вылечим одну.

— Сколько времени потребует лечение? — спросил Сумми.

— Ну, месяц… полтора… Кости, господин Ским, не свариваются, как два раскаленных куска железа. Нужно время, за отсутствием кузницы и молота.

— Время! Время! — пробурчал Сумми Ским.

— Что же вы хотите? — сказал доктор Пилькокс. — В таких случаях действует природа, а вы сами знаете, природа никогда не торопится. Поэтому и выдумали терпение.

Терпеть —

вот самое лучшее, что мог сделать Сумми Ским. Терпеть и примириться с тем, что зима наступит раньше, чем Бен Раддль станет на ноги! Надо же представить себе такую страну, где зима начинается с первой недели сентября и где снега и льды накапливаются в таком изобилии, что делают дороги непроходимыми! Как мог Бен Раддль, не поправившись, перенести трудности обратной дороги, выдержать перевал через Чилькут и дальнейший путь на пароходе из Скагуэя в Ванкувер?

Как раз 20 августа вернулся в Доусон Билль Стелль. Его первой заботой было узнать, кончили ли Бен Раддль и Сумми Ским свое дело с прииском N 129 и едут ли они обратно в Монреаль. С этой целью он пошел в госпиталь к доктору Пилькоксу.

Каково было его удивление, когда он узнал, что Бен Раддль находится на излечении здесь и поправится не раньше как через шесть недель.

— Да, Билль, — сказал Сумми Ским, — вот чего мы дождались! Мы не только не продали прииска номер сто двадцать девять, но его теперь вовсе не существует! И не только нет прииска, но мы не можем покинуть этот ужасный Клондайк и выбраться в более обитаемый край!

Билль узнал тут о катастрофе на Форти-Майльс-Крик и о том, как во время ее был опасно ранен Бен Раддль.

— Это самое печальное, — заметил Сумми Ским, — так как относительно участка номер сто двадцать девять мы скоро утешились бы. Я не дорожил им, этим участком. Черт возьми! Какую глупую мысль возымел дядюшка Жозиас: купить участок номер сто двадцать девять, чтобы умереть и оставить его нам!

Сто двадцать девятый!.. С каким презрением Сумми Ским произносил это ненавистное число!

— Ах, Билль, — воскликнул он, — если бы Бен не сделался жертвой этой катастрофы, как бы я блатословлял ее! Она освободила нас от хлопотливого наследства. Нет прииска, нет его эксплуатации! По-моему, лучшего и желать нельзя.

— Значит, вы будете вынуждены остаться на зиму в Доусоне?

— Можно сказать, почти на Северном полюсе, — заметил Сумми Ским.

— Таким образом, я, приехав за вами…

— …поедете обратно без нас, — ответил Сумми с покорностью, которая граничила с отчаянием.

Билль так и сделал через несколько дней, простившись с обоими канадцами и дав обещание вернуться с началом весны.

— Через восемь месяцев! — вздохнул Сумми.

Между тем лечение Бена Раддля шло своим порядком. Никаких осложнений не произошло. Доктор Пилькокс был как нельзя более доволен. Нога его клиента будет лишь крепче и лучше двух целых. «Теперь у него станет три ноги, если я считаю верно», — говорил обыкновенно доктор.

Что касается Бена Раддля, то он переносил испытание терпеливо. Пользуясь великолепным уходом за ним Эдиты, он чувствовал себя в госпитале прекрасно. Его можно было упрекнуть лишь за то, что он был чересчур требователен к своей кроткой сиделке. Она должна была бесконечно долго стоять у его изголовья и не могла уйти на несколько минут к другим больным, не заставляя его сердиться. Справедливость требует, однако, заметить, что жертва его деспотизма нисколько за это не обижалась. Она охотно задерживалась у его изголовья в продолжительных беседах с ним, готовая во время сна инженера проявлять чудеса деятельности, чтобы другие больные не страдали от скандального предпочтения, которое она оказывала одному из них.

Во время этих бесед молодые люди не затеяли никакого романа. Нет, пока его кузен-всякий раз, котда позволяла погода, — отправлялся на охоту с верным Не-луто, Бен Раддль знакомился с новыми открытиями на приисках. Эдита читала ему местные газеты: «Солнце Юкона», «Полуночное Солнце», «Самородок Клондайка» и друтие. Из того, что не существовало больше N 129, вовсе не следовало, что в крае уже и делать было нечего! Инженер, очевидно, пристрастился к своей работе на Форти-Майльс-Крик.

Если он и остерегался говорить о своих проектах с Сумми Скимом, который не смог бы удержаться от справедливого негодования, зато вознаграждал себя разговорами с Эдитой, когда она была с ним. Девушка узнала о разорении своей кузины с полным спокойствием, и ее вера в будущее от этого не поколебалась. Она обсуждала с инженером преимущества того или другого округа в области. Они создавали самым серьезным образом различные планы будущего.

По-видимому, если Бена Раддля оставила лихорадка от перелома ноги, то он не излечился от золотой лихорадки, которая захватила целиком его воображение.

Да и как его воображение могло бы не загореться от известий, приходивших с горных приисков Бонанцы, Эльдорадо и Литтль-Скукума.

Там один рабочий в час промывает до ста долларов! Там вырабатывали двадцать пять тысяч долларов с площади в сто квадратных метров. Один лондонский синдикат только что купил два прииска на Бире и Доминионе за миллион семьсот пятьдесят тысяч франков! Прииск N 26 на Эльдорадо покупался за два миллиона, и рабочие на нем вырабатывали каждый до шестидесяти тысяч франков! В Доминионе, на линии водораздела между реками Клондайк и Индейской, Оджильви ожидал — а он мог считаться компетентным в этом деле — общей выручки от эксплуатации в сумме свыше ста пятидесяти миллионов франков.

И однако, несмотря на все это, Бен Раддль хорошо бы делал, если бы не забывал того, что сказал доусонский врач французу Амосу Семирэ, одному из известнейших путешественников и знатоков золотоносных территорий:

— Прежде чем отправиться, обеспечьте себе койку в моем госпитале. Если во время вашего путешествия вы заразитесь золотой лихорадкой, то в этом не раскаетесь. Если вы и найдете несколько песчинок золота — они есть повсюду в стране, — то вы поплатитесь за это. Вы, наверное, схватите скорбут или что-либо другое. Тогда за двести пятьдесят франков в год вы получите у меня по абонементу койку и даровой уход врача. Все у меня абонируются. Вот вам билет.

Опыт показывал Бену Раддлю, что заботятся о нем в доусонском госпитале достаточно. Но неудержимое желание влекло его далеко от Доусона, в неисследованные области, где открывались новые прииски.

Иногда Сумми Ским справлялся у полиции относительно техасцев Гунтера и Малона, видел ли их кто-нибудь после катастрофы на Форти-Майльс-Крик.

Ответы были отрицательные. Ни тот, ни другой не возвращались в Доусон, где, благодаря их выходкам, об этом было бы известно.

В начале октября Бен Раддль смог встать с постели. Доктор Пилькокс гордился этим выздоровлением, для которого Эдита сделала столько же, сколько и он.