Золотые руки
Шрифт:
Вскоре в дверях появилась каталка, а вместе с ней – два фельдшера.
– Виктор Унжаков, 51 год, – заговорил один из них, передавая бумаги Артему, – внезапно стало плохо на заправке, потеря зрения, давление 200/120, сахар… 38. Думаем, геморрагический инсульт.
Артем махнул рукой, указав, куда следует везти пациента, бросил бумаги на стол и лично сопровождал каталку, внимательно осматривая Виктора.
– Таня! Таня! – метался Виктор, несмотря на то, что был надежно зафиксирован на каталке, – доченька!
Лицо его, и так багровое, едва ли не почернело от негодования, по щекам текли слезы, глаза, с каждой секундой становящиеся все мутнее, упрямо смотрели перед собой, и все в этом человеке говорило о том, что он понимает – смерть еще никогда не подбиралась к нему так близко. Но сейчас, чувствуя, словно его голову пронзила стрела, ослепнув, страдая от головокружения, мощь которого сравнилась бы с торнадо, он думал лишь об одном – о своей дочери Татьяне.
– Быстрее, седацию и начинаем, – вновь скомандовал Артем, когда Виктора переложили на МРТ. Затем врач вышел из помещения и достал телефон. Послышались гудки.
***
Среди кипы бумаг, среди микроскопов и секционных, в удушливой вони сидела, вглядываясь в исследуемый материал, Татьяна. Работы было немерено, однако Таню это ничуть не волновало. Она любила эти железные ледяные столы, любила микроскопы, из раза в раз ставящие перед ней интересные задачи, любила, в конце концов, сам морг. Заинтересованно разглядывая материал биопсии, она позабыла обо всем на свете, но настойчивый звонок мигом разорвал единение человека с наукой.
“Золотые руки” высветилось на экране телефона.
– Что на этот раз? Я, между прочим, занята, – поспешила съязвить девушка.
– Твой отец у меня в приемном покое, и дела его, к несчастью, очень плохи, – волнительно сообщил Артем.
Недовольство тотчас слетело с лица Татьяны, уступив место разрушительной панике. Бросив телефон на стол, девушка вскочила, и, не позаботившись о том, чтобы сохранить исследуемый материал, бросилась в отделение неврологии.
***
Специально для медицинского персонала, а также для удобной транспортировки больных или тех, кто перестал подавать признаки жизни, корпуса одиннадцатой городской больницы сообщались между собой подземными переходами. Это были мрачные, насквозь отсыревшие места, правда, не такие отвратительные как морг. Каждый шаг в подземных переходах отдавал гулким эхом, а сейчас они наполнились оглушительным грохотом, усиливающимся с каждой секундой.
Разогнавшись до небывалой скорости, по подземному переходу бежала Таня. Рот ее был открыт в тяжелом дыхании, резинка, до сих пор державшаяся на нужном месте, начала съезжать к кончикам волос, колпак слетел, и на лице не отражалось ничего, кроме безудержного желания попасть в неврологию.
Пока Татьяна была в пути, Золотые руки получил результаты МРТ. Еще во время исследования Виктор потерял сознание. Артем мог бы попытаться привести его в чувства, но, изучив результаты, понял: эта затея не увенчается успехом.
Обратившись к медсестрам, он четко указал препараты, которые следует ввести больному. Вокруг Виктора, заботливо жужжа словно трудолюбивые пчелы, собрались работники отделения. Кто-то забирал кровь на анализы, другие подключали катетер, третьи успели освободить больного от одежды и переложить его на каталку. Когда все необходимое было окончено, медсестры повезли Виктора в реанимацию, направляя каталку вперед по коридору.
Когда Татьяна ворвалась в отделение, Артем замер над результатами МРТ и теми анализами, которые успели сделать на скорой помощи. Обычно радостный при виде подруги из морга, на этот раз он не смог изобразить даже легкую улыбку.
Однако как бы ни было интересно Тане узнать о состоянии отца, первым делом она бросилась в реанимацию. Там, уже погруженный на кровать и опутанный датчиками, под литрами капельниц лежал Виктор. Глаза были закрыты, лицо приобрело багрово-синюшный оттенок, веки слегка вздрагивали, а сознание мужчины было далеко от этого места.
Взяв грубую ладонь отца в руку, Татьяна попыталась позвать его. Но все было тщетно, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Он звал вас, – послышалось сзади.
В дверях появилась Анастасия – операционная медсестра и по совместительству правая рука Артема. Немного съежившись, она медленно, будто опасаясь, приблизилась к Татьяне.
– Подробнее, – потребовала Таня.
– Он хотел видеть вас в последний раз.
Несмотря на море скорби в словах медсестры, Татьяна поспешила с неприятным ответом. Отказываясь осознавать очевидные вещи, она свято верила в то, что отец обязательно поправится.
– Не слишком ли много берет на себя медсестра? – девушка отпустила руку отца и выпрямилась, – о прогнозах говорят врачи, а вы, кажется, забыли, кем здесь работаете. Вот только я не буду медлить с напоминанием.
Переполненная злобой и страданием, Таня зашла в кабинет к Артему. Он находился все в той же позе, в глубоких раздумьях замерев теперь уже над результатами свежих анализов. Не дожидаясь вопросов Татьяны, невролог заговорил первым.
– Дела гораздо хуже, чем я думал поначалу. Мы сделали МРТ, которая подтвердила геморрагический инсульт. Кровоизлияние восемьдесят миллилитров. Ты и сама прекрасно понимаешь, что это много. Помимо прочего, все осложняется сахаром крови. Таня, он знал о том, что у него сахарный диабет?
Татьяна покачала головой.
– Догадывался. У него была незаживающая рана на ноге, но особо он на нее не жаловался. Единственное, что мне точно известно – временами отец пил глюкофаж, но заставить его сходить к врачу было просто невозможно.
– Понятно, – вздохнул Артем, – результат в таком случае предсказуем. Сахар у него тридцать восемь. Я даже не знаю, как он с таким показателем умудрился не впасть в кому до инсульта. Привык, немного… Это в любом случае множественные осложнения, и не только на мозг. Плюс давление, которое, как я понимаю, тоже все время игнорировалось.