Золотые Ворота
Шрифт:
— Меня зовут Брэнсон. Доброе утро, господин президент! Доброе утро, Ваши Высочества, — без предисловий, но довольно любезно начал Брэнсон. — Я хотел бы...
— "Вы бы хотели!" — язвительно прервал его президент, который был вне себя. — Оставим любезности. Кто вы такой?
— Я уже сказал. Брэнсон. Не понимаю, почему мы должны забыть о вежливости. Кажется, будет лучше, если мы станем строить наши отношения разумно, реалистично и вести себя как цивилизованные люди.
— Цивилизованные? — президент удивленно посмотрел на Брэнсона, и ярость его заметно уменьшилась. — Это вы себя называете цивилизованным
— Негодяй? Возможно. Обыкновенный преступник? Нет, я не обыкновенный преступник. Но мне жаль, что вы заняли подобную позицию. Подобная враждебность не успокоит мою совесть — совести у меня вообще нет. Но вы облегчите выполнение поставленной задачи, мне будет проще добиться цели.
— Вы рассматриваете нас как заложников? — сухо осведомился Картленд. — Хотите получить солидный выкуп?
— Как заложников, за которых должны хорошо заплатить, — ответил Брэнсон и посмотрел на президента. — Прошу меня простить за те неудобства, которые испытывают ваши гости.
— "Неудобства!" — повторил вслед за ним президент. — Вы нанесли нашей стране неоценимый вред.
— Вы имеете в виду себя или Их Высочеств? Пока что я не вижу в подобной задержке ничего страшного. Вы, вероятно, имеете в виду поездку в Сан-Рафаэль? Что ж, путешествие на некоторое время откладывается. Кажется, вы собирались выбрать место для строительства самого крупного в мире нефтеперегонного завода? — Брэнсон посмотрел на короля и принца. — Похоже, эти люди поставили вас с Хансеном в затруднительное положение. Сначала они ограбили всех, заключив невыгодную для страны сделку о поставке нефти, а сами при этом получили столько золота, что им девать его некуда. Вот и решили вложить свои капиталы в ограбленную страну. Тут у них и возникла мысль о строительстве нефтеперерабатывающего комплекса на Западном побережье. Эти господа хотят управлять своим заводом лично, конечно, с нашей технической помощью. Нефть у них своя, она им ничего не стоит, поэтому прибыли будут огромными, часть которых перепадет вам в виде уменьшения цен на нефть. Это же просто золотое дно! Я, конечно не силен в международных и финансовых делах — предпочитаю зарабатывать деньги более простым способом, — но если вы думаете, что гости обидятся из-за этой задержки и не заключат сделку, то вы слишком наивны. Более наивны, чем позволительно быть президенту такой страны, как наша. Эти люди — настоящие бизнесмены, их чувства не влияют на бизнес.
У них стальные сердца и компьютеры вместо мозгов, — Брэнсон замолчал. — Кажется, я не очень-то вежлив по отношению к вашим гостям?
Король и принц утратили былую бесстрастность. Теперь они разгневанно смотрели на Брэнсона.
— Вы, видимо, не торопитесь достичь цели, какой бы она не была, — заметил президент.
— Вы правы. Мы не спешим. Сейчас время работает на нас. Чем дольше мы здесь пробудем, тем выгоднее для нас обернется это дело. Почему — объясню позже. Однако, чем длительнее будет эта задержка, тем лучше наши соотечественники и жцтели Ближнего Востока смогут понять, в какую неприятную ситуацию все попали. А ситуация и в самом деле неприятная. Советую подумать об этом.
Брэнсон прошел по проходу в конец автобуса и обратился к светловолосому солдату, сидевшему у пульта управления
— Как вас зовут?
Солдат слышал все, что произошло в автобусе. Он нерешительно пробормотал:
— Боян.
Брэнсон протянул ему листок бумаги.
— Свяжите меня с этим номером, пожалуйста. Это местный звонок.
— Связывайтесь сами!
— Я ведь сказал вам «пожалуйста».
— Идите к черту!
Брэнсон пожал плечами и повернулся к своему спутнику.
— Ван Эффен!
— Да?
— Пригласите сюда Крайслера, — он повернулся к Бояну. — Крайслер забыл об электронике больше, чем вы успели узнать. Вы думаете, я не догадывался, что в этом деле мне предстоит встретиться с героями? — Брэнсон отвернулся и обратился к ван Эффену. — Когда придет Крайслер, сбрось Бояна с моста.
— Будет сделано!
— Прекратите! — президент дал понять, что шокирован. — Вы не посмеете!
— Если меня станут провоцировать, я не только его, но и вас сброшу с моста. Понимаю, это нелегко, но должны же вы наконец понять, что я человек слова: сказано — сделано.
В этот момент зашевелился Мюир. Он впервые вступил в разговор.
— Мне кажется, этот парень говорит вполне искренне. Конечно, может случиться, что он искусно блефует. Однако лично я не стал бы рисковать.
Президент сердито посмотрел на помощника госсекретаря, но тот, похоже, опять заснул.
— Боян, делайте то, что приказывает этот человек! — тихо приказал Картленд.
— Есть, сэр!
Боян был рад, что с него сняли ответственность. Он взял у Брэнсона бумажку.
— Вы можете соединить меня, если я сяду в кресло напротив президента?
Боян кивнул. Брэнсон устроился в кресле. Солдат немедленно соединил его с указанным номером.
Звонка явно ждали.
— Хендрикс слушает!
— Это Брэнсон.
— Ну конечно, Брэнсон! Питер Брэнсон, мне следовало бы сразу догадаться! — начальник полиции замолчал. — Мне давно хотелось с вами встретиться! — добавил он после паузы.
— Вы обязательно со мной встретитесь, причем гораздо раньше, чем думаете! Однако я не удивлюсь, если господин президент не выразит желания перемолвиться с вами словечком.
С этими словами Брэнсон встал и уступил трубку и кресло Морисону, который с готовностью занял его место.
Президент вел себя так, как повел бы на его месте любой другой человек, оказавшийся в столь неприятном положении. Удивление сменилось яростью, потом страхом. С точки зрения главы государства, ситуация возникла чудовищная. Для человека его положения трудно было представить что-нибудь хуже. Он во всем винил Хендрикса, хотя знал, что план охраны кортежа разработан Вашингтоном, а местная полиция просто делала то, что ей приказали. Потом президент решил, что Хендрикс обязан разобраться со всем этим немедленно.
У шефа полиции было больше времени для того, чтобы обдумать создавшуюся ситуацию, поэтому в разговоре с президентом он сохранял спокойствие.
— Что вы предлагаете мне сделать, сэр? — спросил Хендрикс у президента.
Из последовавшей сбивчивой речи он понял, что конструктивных предложений у президента пока нет.
Морисон воспользовался наступившей паузой и взял трубку.
— Бернард, это Джон, — мэр по привычке улыбнулся. — Боюсь, нашим избирателям все это не понравится!
— Как, всем ста пятидесяти миллионам?