Золотые врата
Шрифт:
– А какие у тебя дела? У мужиков там семьи, хозяйство, а у тебя чего? Так, баловство…, – что-то заставило его оглянутся, – это еще кто припожаловал?
Венька приподнялся над бортом.
– Ух ты, подлодка! Сила! Из Мурманска, поди.
Евсеич поднес руку к глазам, разглядывая всплывшую в пяти кабельтовых от сейнера лодку.
– Нет, Веньямин, не из Мурманска, – сказал он тихо, – германец это – крест на рубке.
На палубе лодки суетились матросы, тонкий ствол орудия зашевелился, словно принюхиваясь. Блеснула вспышка, над водой прокатился гул выстрела и тотчас на берегу раздался взрыв. Венька присел, испуганно
– Что же это?
Евсеич посмотрел на берег. Мужики возле амбара побросали топоры и бросились к скалам. Возле поселкового совета поднялся фонтан земли и огня.
– По радио бьет, стервец. Война, что ли? Ну-ка, Веньямин, бросай все к чертовой матери.
На палубе показался механик.
– Что тут у вас? Рыбу кто глушит? Мать честная, – он замер уставившись на подлодку.
Ударил второй выстрел, от борта лодки отваливали резиновые шлюпки.
– Гордей, а ведь он нас потопит, к бабке не ходи. Не знает, стервец, что радио у нас нету. На всякий случай пустит камбалу кормить, и вся недолга! Ну-ка, ребятки, бегом, шлюпку на воду.
Десант уже отвалил от борта подлодки, замелькали лопасти весел – немцы торопились достичь берега.
– Есть попадание, – воскликнул старпом, – беглый огонь. Вальтер, предлагаю сейнер попробовать потопить торпедой. Какое-никакое развлечение. Не зря же их тащили. Думаю, осадка у него метра два с половиной.
– Идет, – воскликнул Розе, – фейерверк будет, что надо. От него и щепок не останется, – он склонился в люк, – торпедная атака, первый аппарат, товсь. В машине, малый вперед, право на борт.
Он приник к визиру надводной стрельбы. Нос сейнера медленно наплывал на перекрестье прицела.
– Первый аппарат, пли, – крикнул Розе, ожидая, как дрогнет лодка, выпуская на волю хищное тело торпеды.
– Торпеда не вышла, сработала в первом аппарате, – раздался из лодки срывающийся голос.
– Дьявол, – Розе в сердцах стукнул кулаком по ограждению рубки, – старпом, как радиостанция на берегу?
– В щепки. Может, вторую торпеду?
– Так потопим. Наводчик, цель – сейнер.
Ствол восьмидесятимиллиметровой пушки покатился вправо, замер. Тугой звук выстрела ударил по ушам, запрыгала по палубе пустая гильза. Возле борта сейнера поднялся фонтан воды, высотой почти с мачту корабля.
Взрывная волна ударила старого капитана в грудь, бросила на палубу. Он приподнялся, потряс головой. Возле него трепыхалась разорванная пополам рыбина, Венька, присев за бортом, смотрел на него круглыми от страха глазами. Михеич, зажимая ладонью плечо, привалился к переборке.
– Не даст уйти, гад, – Евсеич сплюнул на палубу, чего никогда не делал. Слюна была розовая.
Он взглянул на шлюпку, болтающуюся в талях. Осколки превратили ее в решето. Выстрел, взрыв. На этот раз снаряд снес мачту, вниз посыпались обломки дерева.
– Венька, прыгай за борт. Тут всего полкабельтова. Доплывешь.
– А вы?
– Прыгай, тебе говорят, сукин кот!
Венька, ухватившись руками за леер, перемахнул через борт. Евсеич посмотрел на механика.
– Гордей, ход дашь?
Механик поднес к лицу окровавленную ладонь, выругался так, что старый капитан даже удивился.
– Дам, Никита. Дам ход. Иди к штурвалу.
Следующий снаряд пробил фальшборт и ушел в небо, не разорвавшись. Евсеич бросился к рубке. С лодки ударил зенитный автомат, пули прошли над головой
– Ну, погоди, паразит!
Взрыв на носу разрушил часть фальшборта, чугунные кнехты взлетели в воздух, тяжело рухнули в воду. Изношенный движок закашлял, сотрясая корабль, чихнул раз-другой. «Ну, давай, милый, – взмолился Евсеич, – не подведи». Словно услышав его, двигатель заработал ровно, без перебоев, «Самсон» дрогнул, набирая ход. Капитан снова взглянул вперед. Выстрел – взрыв справа по борту.
– А-а, – закричал Евсеич, – страшно? Мажете, сволочи!
Застучали по трапу сапоги, в рубку ворвался механик, рухнул рядом с капитаном. Тельняшка на правой половине груди пропиталась кровью.
– Порядок, Никита. Движок – не движок, а часы Буре!
– Молодец, – капитан посмотрел вперед. До лодки оставалось меньше кабельтова, – слышь, Гордей, может – за борт, а?
– Не доплыву я, Никита, – покачал головой механик, – вишь, плечо разворотило.
– Эх, жизнь – жестянка, – Евсеич похлопал по настилу палубы, – ну, «Самсон», не выдай! – Он поднялся на ноги, поправил сбившуюся фуражку, положил ладони на спицы штурвала, – принимай гостей, немчура!
Михеич встал рядом с ним. Взрыв за рубкой подбросил корабль, штурвал дернулся в руках капитана.
– Тросы перебило, – с сожалением сказал он
– Теперь уже никуда не денутся, – проворчал Михеич.
«Самсон» накатывался на подлодку с неотвратимостью девятого вала. Комендоры метались возле орудия, выпуская в надвигающийся сейнер снаряд за снарядом. Взрыв разворотил ходовую рубку сейнера, полыхнуло пламя, и в этот миг нос «Самсона» ударил подлодку форштевнем в районе торпедных аппаратов. «Торпеда, – мелькнуло в голове Розе, – инерционные ударники».
Глава 22
Шаман Василий Собачников сидел, поджав ноги, на скале над поселком и с невозмутимым видом смотрел, как выстрелы с подводной лодки превращали радиостанцию в груду обломков. Обезумевшие от выстрелов птицы белой пургой метались над скалами. Десант достиг берега и бросился вверх, рассыпаясь редкой цепью. Со скалы было видно, как жители устремились в тундру. Собачников перевел взгляд на бухту. На его глазах сейнер «Самсон», на котором и сам Василий прибыл на Новую Землю, таранил лодку. Взрывом сейнер разметало в куски, изуродованная подлодка продержалась на воде не более нескольких минут, носом уйдя под воду. Собачников вспомнил старого капитана, который угощал чаем. Такого вкусного чая Собачников не пробовал никогда в жизни – ноги после того чая отнялись, и капитан сам отвел Василия в каюту. Узкие глаза шамана превратились в едва различимые щелочки, он посмотрел на оставленные десантом резиновые лодки. Хорошие лодки, только мягкие. Мягче байдары. Собачников приподнял руки ладонями вверх, сделал несколько движений, будто сгонял воздух в шар перед собой. Крачки, нырки, альбатросы, гагары, метавшиеся над бухтой, закружились белым смерчем, крики их смолкли. Собачников перевернул ладони к земле, и птицы устремились вниз, точно увидели под собой огромный косяк рыбы.