Золушка в шоколаде
Шрифт:
– Держите.
Я резво схватила купюры, пересчитала их и протянула:
– Супер, теперь поскакали. Ну и повезло мне! Всю башку сломала, где бабло на «ботинки» взять. А оно само в руки приплыло!
Егор нервно засмеялся.
– Везение можно считать обоюдным. Не появись вы, куковать бы нам с Танюшей на дороге.
Всю дорогу до города Егор старательно веселил меня, рассказывая бородатые анекдоты, я исправно смеялась, поглядывая в зеркало заднего вида. Зоя сидела ко всему безучастная, уставившись в одну точку. Она не шевелилась и не делала попыток поддержать разговор.
Наконец
– Вам к какому подъезду?
– Спасибо, – обрадовался Егор, – мы здесь выйдем, пешочком пройдемся.
– Мне все равно развернуться надо, – нарочито равнодушно ответила я, от души поминая добрым словом родителей, наделивших дочь редким умением оживлять память в минуты опасности. Вот и сейчас в голове появилась картина ареста убийцы несчастной Риммы. Его брали в глубине парковочной плошадки, а не на въезде с проспекта.
– Тогда давайте к пятому, – потерял бдительность Егор.
Я кивнула и порулила в тупиковую часть двора, утыканную разнокалиберными гаражами-ракушками.
– Промахнули парадное, – слегка насторожился похититель.
– Сейчас назад сдам, – спокойно ответила я, – насчитала четыре двери.
– Нет, нет, пятую проехали, около нее скамеечка стоит.
Я отпустила педаль газа, «коняшка» услужливо замер.
– Что случилось? – занервничал Егор.
– Вот беда! – воскликнула я. – Кажется, колесо спустило, прокол.
– Просто рок сегодня какой-то! – покачал головой мужчина. – Сначала у нас два раза на дороге, теперь с вами та же ерунда! Слава богу, добрались. Извините, помочь не могу, мне необходимо Машу в постель срочно уложить.
– Думаю, ей понадобится врач, – не утерпела я, – причем не простой, а психиатр.
– Я сам доктор, – неожиданно заявил Егор, – надеюсь, хороший. Вы за Таню не волнуйтесь. Ладно, мы пошли. – Он даже не заметил, как опять перепутал имя.
Он открыл дверь и с видимым трудом выкарабкался из малолитражки. Дальнейшие события напоминали сюжет немого кино.
Не успел Егор ступить на асфальт, как из-за ракушек вынеслись тени и тихо кинулись ему на спину. Через пару секунд парень оказался схвачен и засунут в неприметные, слегка помятые «Жигули», припаркованные чуть поодаль от подъезда.
Я обернулась и позвала:
– Зоя!
В глазах девушки будто мелькнула тень мысли.
– Зоя!
Пассажирка с видимым усилием перевела на меня взгляд.
– Зоя! Здравствуй! Меня просила отыскать тебя Ия Вадимовна, – очень четко сказала я. – Мама! Мама Ия!
Губы девушки искривились, дрогнули, потом до меня донеслось:
– Фо… Фо… Фо…
Вспомнив рассказ покойной Крон о детских прозвищах, я быстро сказала:
– Здравствуй, Гу!
Зоя попыталась поднять руку, и тут дверь салона распахнулась, появился Костин.
– Что тут у нас? – деловито спросил он. – Имя, фамилия…
– Она не ответит, – вздохнула я. – Похоже, находится под воздействием наркотика или какого другого психотропного средства. Нужна консультация специалиста. Думаю, Жанна Клоповна вполне сумеет оказать помощь. Ну и дура я была, ведь Алевтина Петровна прямо намекала на нехорошие вещи, происходящие
– Жанна Клоповна? – воскликнул Вовка. – Главврач михайловской клиники, научного центра по изучению пограничных состояний?
– Да, – растерянно ответила я. – Ты ее знаешь?
– Лично потолковать пока не удалось, – бормотнул Вовка. – Вы можете выйти?
Последняя фраза явно относилась к Зое.
– Насколько я понимаю, она воспринимает лишь конкретные приказы, – протянула я, – и их должен отдать определенный человек. Позови Егора, он, похоже, научился справляться с несчастной.
– Что, она даже на близких не отреагирует?
– Не знаю, только вопрос задан зря, – вздохнула я. – Ее мать, Ию Вадимовну, убили, а я лишь сейчас начала понимать происходящее. Алла, подруга Зои…
– Алла Ивлева? – уточнил Костин. – Будущий ветеринар, подрабатывающая в частном похоронном бюро агентом?
– Она самая, – еще сильней изумилась я и попыталась ввести Вовку в курс дела. – Она мерзавка! Крала у людей драгоценности после смерти! За пять минут мне не рассказать всего…
– И не надо, – перебил меня Костин, – Ивлева у нас.
– Не поняла, – отшатнулась я.
– Ивлева у нас, – повторил Вовка. – А ты влезла в стремную историю и помешала осуществлению важной операции. Это с одной стороны. С другой – Карельский дурак! Попил чайку…
– Карельский? Он кто?
– Наш сотрудник.
– Ничего не понимаю!
Костин ухмыльнулся.
– Ты чем в последнее время занималась?
– Делом, – ответила я, – искала убийцу Зои Крон. С Ией Вадимовной мы встретились, правда, случайно, когда тебе стало плохо, в поликлинике, куда я…
– Приволокла меня по дури, – перебил Вовка.
– По дури? – возмутилась я. – Ох и ничего себе! Кому стало плохо? Кого выворачивало в туалете наизнанку? Кто жаловался на желудок?
– Ерунда, – беспечно махнул рукой Вовка, – временное недомогание. Если из-за всякой ерунды к докторам бегать, жизни не хватит.
– Но тогда я и предположить не могла, что ты просто объелся бутербродами с браконьерской черной икрой, – возмутилась я.
– А я и предположить не мог, что мы с тобой занимаемся одним делом, – парировал Вовка. – Давай совместим факты и выложим друг другу нарытое. В конце концов, я обещал помогать тебе.
Глава 32
Сейчас, когда прошло довольно много времени после вышеупомянутых событий, я, анализируя произошедшее, не устаю удивляться собственной глупости. Ведь разговаривала с человеком, который мог рассказать много интересного, более того, женщина пару раз допустила оплошности при нашей беседе! Алевтина Петровна, живописуя биографию Олимпиады, жены доктора Ивана Васильевича, бабушки Василия и Мити, повторила высказывания местной сплетницы Светланы Коростылевой, что-то типа: «Господь знает, за что Липа страдает», «Доктора в «жути» страшные вещи творят» и так далее. Нет бы мне уцепиться за ее слова, пойти к Коростылевой и потрясти тетку… Но я пропустила все намеки мимо ушей и потеряла время. А еще та же Алевтина Петровна сказала: