Золушка. Испытание босса
Шрифт:
Правда, чисто физически легче мне от этого не стало. Напряжение в пазу было таким болезненным, что после вечеринки мне однозначно не избежать очередного сеанса ручного самоудовлетворения под душем.
Катя широко распахнула глаза.
Затем слабо приподнялась на локте… и резко села, подтянув колени к себе и спрятав лицо в позе перепуганного ребенка.
Меня кольнуло запоздалое раскаяние. Набросился на неопытную девственницу, как зверь… и вот результат. Она еще не готова к таким экспериментам.
Я
— Ну что ты, маленькая моя… В этом нет ничего постыдного. И у меня с тобой все серьезно.
Она настороженно посмотрела на меня сквозь пальцы. Смешная, детски наивная девочка, которая стала мне дороже всех женщин на свете.
— Правда?
Я с усмешкой отступил от стола, освободив ее от своего веса, и сунул руки в карманы брюк. Чертовски тесных и неудобных в последние несколько минут.
— Правда, правда. Хотя если мы продолжим в том же духе, пока ты не решишься на большее, то через месяц я свихнусь, — и красноречиво глянул на свою натянутую колом ширинку.
Катя машинально глянула туда, охнула и быстро перевела взгляд на окно. Кажется, теперь у нее и ушки заметно порозовели от смущения.
Я тоже вздохнул, наблюдая за ней. Мысли наконец прояснились и вернулись в прежнее русло.
— Катя… Нам действительно надо поговорить. Я хотел рассказать тебе насчет…
Нетерпеливый стук в дверь прервал меня на полуслове.
— Артём Александрович?
Уволю администратора ко всем чертям. А в графе причина пропишу «срыв ключевых переговоров».
— Чего тебе? — прорычал я.
Внутри заклубилось темное раздражение на всё подряд — и на невовремя постучавшего сотрудника, и на собственное болезненное неудовлетворение.
— Ваша речь в честь юбилея. Все ждут.
— Сейчас буду.
Я сжал хрупкие Катины плечики и повернул ее лицом к себе. Она всё еще была смущена, но ясные глаза смотрели пытливо и серьезно.
— Катя… подожди меня немного, я скоро вернусь. Хорошо?
Она кивнула.
Отлично. Всё у нас будет отлично…
Иначе у меня точно крышу сорвет.
Глава 34. Расплата за молчание
— …несмотря на то, что все ожидали услышать юбилейную речь от моего предшественника… — я нетерпеливо поглядывал на часы, держа на лице маску радушной небрежности, и медленно, но верно вел свой праздничный монолог к финалу, — …так уж вышло, что эту обязанность он передал мне вместе с ресторанным комплексом по веским причинам…
— Ага, знаем мы эти веские причины! — громко и пьяно хохотнул кто-то из гостей. — Сдристнул от долгов и внимания полиции, роняя тапки!
Я усмехнулся.
Ну да, что есть то есть. Именно затрудненные обстоятельства и заставили прежнего владельца продать мне «Дворец» за цену, вдвое ниже заявленной.
— Не будем о грустном, — небрежно переключился я на первоначальную тему. — Гарантирую, что со мной это место значительно преумножит все свои достоинства и преодолеет значимые недостатки. Итак, друзья… еще раз поздравляю всех сотрудников и дорогих гостей с юбилейной датой и предлагаю поднять тост за дальнейшее процветание нашего комплекса, высококачественный сервис… и за наших прекрасных сотрудников, конечно же, — чуть поклонился я в сторону заулыбавшихся официанток. — Ведь именно они — лицо нашего «Дворца», не так ли..?
Раздались дружные рукоплескания толпы вперемешку с веселыми смешками некоторых высокопоставленных гостей, которые, тем не менее, благосклонно поддержали тост одобрительными хлопками.
Я демонстративно пригубил свой бокал и спустился со сцены, пожимая по пути все протянутые руки и рассеянно кивая в ответ на поздравления.
Но эту рассеянность как рукой сняло, когда на меня налетел Боярка.
— Тёмыч, ты в курсе, что твоя стервозная жёнушка только что приперлась на вечеринку?
— Без приглашения ее не пропустят, — отмахнулся я.
— Уже пропустили, — покачал он головой. — Администратор тормознул ее, конечно, но она пригрозила устроить скандал на глазах у мэра.
Я процедил короткое грязное ругательство. Точно уволю этого косячника.
— Со мной почему не связались?
— Ты в это время речь толкал, — Боярка поморщился, и от сожалеющего выражения его лица меня кольнуло дурным предчувствием. — Слушай, Тёмыч… кажется, тебе срочно надо поговорить с Катей. Я только что видел, как она вышла из вип-ложи на терассе сама не своя. Бледная такая, прям полуобморочная.
— Куда пошла?
— К лестнице. Но я не договорил. Похоже, что она…
Не дослушав, я устремился через весь зал к выходу — сначала широким шагом, а в коридоре перешел на бег. Сердце отбивало в груди глухой набат.
Ее поникшую фигурку в голубом платье я заметил еще издали. Возле лифта. Катя была похожа на цветок, который только что сломали грубой рукой.
— Катя!
Она заторможенно выпрямилась, словно не вполне понимая, где находится… и вдруг опрометью понеслась вниз по лестнице.
— Катя, стой! Подожди!
Я ускорил бег до спринтерской скорости и очутился на ступеньках ровно в тот момент, когда тремя пролетами ниже она стаскивала с ног свои туфельки. Я увидел это, перегнувшись через широкие перила лестничной площадки.
— Катя, подожди! Что случилось?
Она медленно подняла голову.
Ее глаза, недавно такие ясные и сияющие, казались пустыми окнами, в которых внезапно выключили свет.
— Артём, — деревянным голосом проговорила она, — ты женат?