Zombi in Russia

Патрикова Татьяна

— Чуть ниже, пожалуйста, — со смехом в голосе скомандовал генерал и совершенно неожиданно для Игоря прихватил губами мочку уха и принялся посасывать, как петушка на палочке.

Игорь подчинился, осторожно прикасаясь подушечками пальцев к пояснице, но и этого оказалось недостаточно.

— Еще ниже, — чужое дыхание опалило жаром ушную раковину.

Умрюнец с силой зажмурился и выполнил указание.

— Уже лучше.

— Раздражает, когда ты издеваешься, — выпалил Игорь, не сдержавшись.

— Догадываюсь. Ты так недовольно сопишь.

— Добавить острых ощущений — Взгляд умрюнца столкнулся с генеральским, и в нежную кожу ягодиц вмялись когти.

Арсений с присвистом втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы и не стал делать резких движений. Только

пристально посмотрел на своего вспыльчивого напарника и больше ничего. Игорю понравился этот темный, завораживающий взгляд. Он уже видел такой и не раз. В поединках с зомби и умрунами Арсений всегда был собран и зол, как тысяча чертей. И через черные провалы его зрачков в мир человеческих судеб смотрело навье царство. Из-за такого взгляда умрюнец когда-то выбрал именно этого человека.

Умрюнец снова втянул когти, так и не проткнув кожу. И немного наклонил голову вперед, когда почувствовал, что Арсений расслабился. Поцелуй получился мокрым, после чего генерал прокомментировал

— Надо было сразу тебя раздеть, теперь задолбаемся.

— Нет, — коротко отозвался Игорь и легко вывернулся из полностью промокшей рубашки, вспоров неуступчивую ткань когтями. Та же участь постигла и брюки. Правда, Арсению пришлось приподняться пару раз и поерзать, что спровоцировало весьма определенную реакцию у обоих, отчего первое соприкосновение кожи к коже произвело неизгладимое впечатление.

— Блядь! — С чувством выдохнул генерал в шею любовника.

— Лучше, — сипло отозвался умрюнец, прикрыв глаза ресницами.

Происходящее было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но он больше не чувствовал подвоха, поэтому и действовать начал решительнее.

— Быстро учишься, — удовлетворенно заметил Арсений, опускаясь на растягивающие его пальцы. И, покрывая плечи быстрыми поцелуями, напомнил, словно между прочим — Спину разомни. А лучше сразу… ох! Да, очень быстро.

Игорь заурчал по-звериному и укусил под подбородком, стоило генералу запрокинуть голову от особенно яркого прикосновения к простате. Попытался зализать небольшую ранку, но Арсений отклонился назад, еще глубже приняв в себя пальцы, и укоризненно качнул головой.

— Не исцеляй.

— На память — Осторожно уточнил Игорь.

— А почему нет Жаль, у меня так не получится.

— Я могу не восстанавливаться, если хочешь.

— Пф! — Фыркнул генерал, — Не фиг отвлекаться. Давай уже…

— Нет.

— Дразнишь

— А почему нет.. — Игорь резко осекся, потому что ему заткнули рот поцелуем. И от того, каким жадным и неистовым он был, окончательно помутился рассудок.

Генерал начал раскачиваться, скользя вдоль тела умрюнца и с силой сжимая коленями узкие бедра. Игорь, рывком высвободил пальцы и уже обеими руками обхватил любовника за спину. Оцарапал до крови, чутким нюхом уловил запах крови, завыл напевно, словно таежный шаман, укусил за ключицу, проткнул кожу клыком. С наслаждением слизал кровавую струйку, зная, что ранка скоро затянется. Заставил Арсения приподняться. С наслаждением зарылся лицом в волоски на груди, потерся носом, поцеловал чуть выше солнечного сплетения. Растаял. Поднял взгляд, встретился с мутными глазами напарника. Задохнулся, когда тот провел ладонями по бокам к подмышкам, пощекотав и спровоцировав волну тепла в области затылка. Поцеловал, долго и глубоко, утверждая право на главенство хотя бы в этот раз. И, обхватив ладонью собственный член, помог Арсению медленно насадиться до конца. Увидел, как тот поморщился. Нахмурился. Но генерал поспешил успокоить.

— Давно не было, — хрипло пробормотал охотник, а потом вдруг широко улыбнулся. — Ну, что, поскакали

И умрюнец заголосил на своем певучем языке, потому что то, что происходило дальше, можно было выразить только в песне.

* * *

Генерал был вне себя от разочарования. Надо же было так опростоволоситься. Сам от себя не ожидал. Но тут, как говорится, предсказать было трудно. Иначе, подстраховался бы. Но Игорь оказался таким горячим, что Арсений сам не понял, как получилось, что он так быстро кончил. Не то чтобы это сильно ударило по генеральскому самолюбию, просто самому за себя было немного обидно. Вот надо было профукать такое удовольствие Хотя, в произошедшем, определенно, наблюдался один неоспоримый плюс. Львов уже сейчас ощущал в себе готовность ко второму заходу. А это что-то, да значит! Арсений, наконец, разлепил слипшиеся ресницы и посмотрел на напарника, на чьем члене все еще восседал. И вот тогда стало ясно, что все намного хуже, чем представлялось до того.

— Игорь! Игорь! — Генерал потряс напарника за плечи и понял, что бесполезно.

Похоже, это и был тот провал, которым умрюнец его запугивал. Если бы сам напарник в тот момент не выглядел перепуганным до смерти, хотя в отношении умрюнца, трудно представить себе что-либо, способное его напугать, Арсений бы разозлился на него. Но сейчас он просто был зол на проведение за то, что оно только что отобрало у него самое яркое воспоминание за последние пять-шесть лет. Сволочь!

Игорь не реагировал на внешние раздражители. Арсений даже включил душ и направил в лицо умрюнцу струи ледяной воды, но толкну никакого. Тот даже не моргнул. И стало жутко. Львов уже и забыл, когда в последний раз так истово пугался. Не к месту вспомнились намеки напарника про магию и прочие метафизические штучки. Арсений выбрался из джакузи, наспех вытерся, бросая косые взгляда на замершее изваяние, которое напоминал теперь умрюнец. Накинул халат, чего уже давно не делал, предпочитая после душа сразу переодеваться в домашние брюки и футболки. А потом сел на бортик ванной, наклонился и зло прошептал напарнику в лицо

— Ладно, Белоснежка, проверим…

Потянулся поцеловать, но умрюнец вдруг моргнул. И в поцелуе, поднимающем из мертвых, отпала вся необходимость. Но генерал сориентировался быстрее напарника, резко вскинул руку, вплел пальцы в мокрые волосы и, притянув к себе, поцеловал настолько жестко, насколько смог. Прокусил нижнюю губу, распробовал вкус нечеловеческой крови на языке и только тогда отстранился.

— Больше никогда, — припечатал Арсений, резко встал и вышел из ванной комнаты.

* * *

Генерал сидел на кровати, уперев локти в колени, и вертел в руках мобильный телефон.

— Совсем никогда — спросил Игорь, замерший в дверях спальни.

Его напарник поднял голову и окинул умрюнца тяжелым взглядом. Отшвырнул телефон в сторону изголовья и откинулся назад, упершись ладонями в матрас. Поднял бровь. Игорь замешкался лишь на секунду.

Это было так странно, просить прощение за то, в чем не был виноват, и в тоже время отчаянно хотеть быть прощенным. Он соскользнул на колени, как только оказался между раздвинутых в стороны ног генерала. Распутал пояс халата, хотя мог бы разорвать. Но опасался делать резких движений. Зарылся носом в уже знакомую поросль в паху. Хорошо, что после Мирона он больше не сможет зачать и можно не осторожничать. Выпустил клыки, но спрятал за губами. Виной был инстинкт, ведь нормальный упырь шел на подобное с человеком только ради потомства, а зачатие у них подразумевало не только минет, но и укус. Не стал придерживать рукой, зажав обе ладони между собственных бедер, дабы не было соблазна. Только губами, ртом и глоткой. Лицом и носом. Грязно, пошло, так, как должно было понравиться напарнику. Игорь хотел, чтобы его извинения поняли и приняли без слов. Но Арсений схватил за волосы и дернул вверх, на себя. Смял губы поцелуем. Прижал к груди, чуть ли не усадив на колени.

— Если бы я хотел унизить, я бы нашел способ это донести.

Игорь протестуя мотнул головой. Генерал разжал пальцы в его волосах и осторожно погладил по макушке.

— Больше никогда не смей проваливаться, пока мы вместе, — перефразировал генерал собственную угрозу.

Игорь моргнул и легко высвободился из неуклюжих объятий. За весь этот нелепый обмен репликами и жестами он понял одну важную вещь. Арсений не любит уступать и подчиняться в жизни, но легко отдает бразды правления в постели. Поэтому последнее, чем можно его удержать, это навязчивой покорностью.