Зомби
Шрифт:
Негру был по душе седой очкарик-профессор, и его забавные попытки командовать.
– Хорошо, – отрывисто сказал Питбуль. – Вы останетесь здесь. Вацлав! Бойер! Пойдете со мной к обломкам.
– Я тут не останусь.
В руке профессора темнел чемоданчик для образцов.
– Никто еще не забирался в Зону так далеко.
Питбуль усмехнулся чуть шире.
Он знал, что не сможет остановить профессора, – даже если захочет. Чтобы убедить Перельмана, придется его убить.
А
Но главное – негр хорошо понимал, что Игоря совсем не интересуют обломки упавшего самолета.
Ладно, пусть очкарик идет.
– За мной, – приказал Питбуль.
Вацлав и Бойер зашагали следом. Четверо других наемников остались возле машин.
Старый Матрос закурил помятую сигарету.
Перед тем, как выйти в поход, – он всегда прятал косячок за отворотом фуражки. И не трогал его до тех пор, пока не дойдет до цели.
Примета.
– Ренье, ты тоже идешь, – сказал Перельман.
Помощник профессора сгорбился на заднем сиденье. Он изо всех сил молил бога, чтобы про него забыли, – но, видно, не повезло.
Аномальная Зона пугала и мучила Ренье, заставляла проснуться все потаенные страхи, – он уже много раз пожалел, что согласился поехать с Перельманом.
Эх, если бы не та нелепая история со студенткой… Он до сих пор преподавал бы в Сорбонне, – вдали от зомби, гребаных аномалий и сталкеров.
– Хорошо, – сказал Жак, с явной неохотой.
Пятеро зашагали прочь по узкой тропе.
Старый Матрос затянулся сигаретой.
– Что там, в этих обломках? – спросил он. – Почему мы не подъехали ближе?
– Тебе щедро платят, болотная крыса, – рыкнул один из наемников. – Так что не задавай вопросов.
Питбуль шел вторым.
Слишком хорошо знал, что бывает с теми, кто осмелится шагать впереди. И не только в болотах Зоны.
– Сколько у нас времени, профессор? – отрывисто спросил он.
– Немного, – ответил Перельман. – Алые зомби просыпаются в сумерках. Зервольфов отпугнет это.
Ученый взглянул на пылающий камень, – каждый в экспедиции носил такой артефакт, кожаный браслет на запястье.
– И если повезет, мы не встретим Проклятого Кардинала…
– А если встретим? – спросил Бойер.
– Значит, нам не повезет, – флегматично ответил Перельман.
Бойер шагал первым.
Вся самая опасная, и самая грязная работа доставалась ему. Бойер гадал, – то ли Джек «Питбуль» с первого взгляда невзлюбил его. То ли считал самым бесполезным в отряде, – тем, кем можно пожертвовать.
Опытный наемник, – Бойер умел выполнять приказы.
А с негром посчитаемся и потом.
– Стоп, – приказал Питбуль.
Погнутый, искореженный обломок блеснул под его ногами. На обгоревшем металле, Джек без труда узнал знакомый символ, – слова «Дэрринг Корпорейшен», на фоне земного шара.
– Никуда не уходите, профессор, – негромко велел Питбуль.
Он шагнул вперед, и почти сразу же увидел обломки. Самолет упал в узкую расщелину, – ветви кустов плотно закрывали его. Вот почему со спутника ничего не удалось различить.
– Спускайся, Бойер, – бросил негр.
Наемник мрачно оглянулся.
Все понимали, – он может погибнуть там, внизу. Только небеса знали, какие твари таятся в обломках, – привлеченные запахом мертвых тел.
На краткий миг, Питбулю показалось, что Бойер его ослушается.
Но тот лишь перехватил удобнее автомат, и осторожно зашагал вниз.
– Вацлав, готовь взрывчатку, – приказал негр.
Отсюда, с края ущелья, – он мог видеть ветровое стекло разбитого самолета. Сгнивший, оскаленный череп прислонился к окну.
На плечах скелета еще остались капитанские нашивки.
«Здравствуй, Пьер, – усмехнулся про себя Питбуль. – Вот мы и встретились, старый сукин сын. А ты до сих пор должен мне двадцать долларов».
– Командир сказал, не сходить с тропы.
Жак Ренье испуганно обернулся.
Заросли казалось живыми. Ассистент помнил, – как пару дней назад, на тропе, обычная ветка дерева внезапно рванулась к ним, оскалилась острыми зубами, и отгрызла руку у сталкера.
В начале пути, проводников было трое.
Сейчас остался только Старый Матрос.
– Не бойся, – Перельман похлопал помощника по плечу. – Это просто Дыхание Мертвецов. Кусты-мутанты, нам они не опасны. Ты ведь не дрожал, когда ту студентку трахал?
Жака передернуло.
В Игоре Перельмане его раздражало все.
Это высокомерие, презрительная усмешка, – он обращался с Ренье, словно тот был аспирантом-молокососом. Жак почти двадцать лет работал в Сорбонне, – пока еврей шлепал по вонючим болотам, и целовался с зомби.
Так почему же теперь он, доктор Ренье, – кого называли новым светилом генетики, – стал мальчишкой на побегушках у русского ашкенази?
– Сюда, – велел Перельман.
Он зашагал сквозь заросли, – спокойно и невозмутимо, словно гулял по Монмартру.
Ренье ненавидел его за это, – казалось, профессора ничто не пугает. А еще Жак злился потому, что не мог дать Перельману отпор. Было в старике что-то, и даже этот черный наемник, Питбуль, не пытался с ним спорить.
– Иду, иду, – пробормотал Жак.