Зомби
Шрифт:
– И сталкерам это нравится? – спросил я у старика.
– А как же, – ухмыльнулся тот. – Завсегда приятно смотреть, когда кому-то другому кровь пускают.
– И часто гибнут бойцы?
– Бывает, – согласился старик. – Без этого ведь никак.
– Жестокая игра, – пробормотал я.
Он только отмахнулся.
– Не, это что! У нас ведь как, больше для забавы. Парни начистят друг другу рожи, и разбегутся. Ты еще в Бункере не бывал, вот там ведь настоящий жесткач.
– А
– Ужель никогда не слышал? Берут бойца, – такого вот, как твой друг, – и на арену бросают. Ни оружия, ни брони, ни всякой там хрени. А против него выпускают зомби…
– Так разве человек может победить мертвецов? – удивился я. – Одними руками?
– Ну нет конечно, – усмехнулся старик. – В этом-то вся и прелесть.
– В правом углу, – вещал ведущий. – Питбуль из Бронкса…
– Только не обижайся, – заметил я, глядя на Саке. – Без обид, с ним даже пьяный покемон справится.
Галликс в предвкушении потер руки.
– Нет, дружок. Для Питбуля у меня есть другой боец.
– Что?
– Встречайте! – прогремел ведущий. – Русский великан, наш чемпион, Иван Николай Дмитрий Петр Карамазофф!
Зал взорвался.
– Четыре имени? – хмыкнул я. – У русских так не бывает. Только одно.
– Вот ведь, – начал ругаться Галликс. – Что я, русских не знаю, а? Аль я Толстоевского не читал? Учить меня вздумал, умник.
Двери раскрылись.
Под свист и вопли толпы, – в залу вошел огромный человек. Он был на три головы выше всех в зале. Светлые волосы подстрижены ежиком.
Парень родился шведом или датчанином, – но, конечно, публике это было бы скучно; куда интереснее глазеть на плохого русского.
– Стой! – пробормотал я. – Это Убийца с Ринга. На Толокуше рассказывали.
Галликс самодовольно кивнул.
– Он же всегда убивает бойцов.
– Поэтому так сложно найти людей, кто бы согласился с ним драться.
– Эй! – сказал я. – На такое мы не подписывались.
Карамазофф остановился.
Воздел вверх руки, и бешено зарычал.
Публика зашлась от восторга.
– Это Малая Арена, – спокойно отвечал Галликс. – Правил здесь мало, честности тоже.
– Делайте ставки! – рычал микрофон. – Осталась одна минута!
– Спорим, русский уложит негра в четвертом раунде! – шумела толпа.
– Ставлю, что в третьем!
– Нет, эта шоколадка продержится до седьмого!
Я шагнул к окошку букмекера.
– Сколько будете ставить, сэр?
– Я человек рисковый, – ответил я. – Привык играть по-крупному. Все или ничего, верно? Только так и стоит играть. Пять долларов.
Морда кассира скорчилась.
– Ну ладно, десять, – согласился я.
Он пробил мою кредитку, и почти сразу же ведущий закричал:
– Ставок больше нет! Бой начинается! Первый раунд!
Русский пошел на Питбуля, как ходячий Кремль.
Сложно было поверить, что земля вообще может выдержать такого гиганта. Огромный кулак просвистел в воздухе, – и едва не снес негру голову.
Питбуль рванулся вправо, подсек Ивана, и мощный свинг обрушился на голову противника. Тот упал на колени; вторым ударом, негр сломал ему шею.
Карамазофф рухнул на ринг, и больше не двигался.
– Мой выигрыш, пожалуйста.
Я вставил кредитку в щель банкомата.
Смотрел, как быстро и весело бегут нули. Никто не ставил на победу Питбуля, – особенно, в первой минуте. А значит, я неплохо заработал сегодня.
Кассир захлопнул окошко, – наверно, убежал выпить яду.
Питбуль, все с той же негритянской ухмылкой, уже шел к выходу.
– Эй! – в бешенстве верещал старик. – Ты! опять! убил моего бойца!
– Ну что поделать, – отвечал Питбуль. – Хлипкие они у тебя.
Тихо звенела цепь.
Человек был прикован к стене, – так, что мог стоять только на четвереньках. В помятой жестяной миске гнили объедки.
Один из сталкеров, что шел мимо, – наклонился, и кинул туда пару сэндвичей. Это была примета. Накормить хоть чем-то убогого перед тем, как идти в поход.
И тогда карма везде тебя защитит.
А если все-таки сдохнешь, – уже сюда не вернешься, и никому не сможешь сказать, что примета лжет.
– Давай, жри, – пробормотал сталкер.
В голосе его звучало брезгливое презрение.
Сумасшедший жался к стальной стене, прикрывая руками голову. Кормили его нередко, – но били гораздо чаще. Не ради приметы. Просто это так весело, – избивать того, кто не может тебе ответить.
Сталкер зашагал дальше, вытирая руки о куртку.
Безумец сжался, провожая его глазами. Потом рванулся вперед, вцепился в сэндвич грязными пальцами, стал жадно есть.
Этого момента я ждал.
Шагнул к нему, и всадил в плечо ампулу из пистолета-шприца.
Быстро отступил в сторону.
– Нет! – закричал безумец. – Нет! Сволочь!
Он бился, цепь натянулась, – грязные, скорченные руки тянулись ко мне. Лицо исказилось мукой. Потом вдруг тело его опало, и человек снова опустился на четвереньки.
– Зачем? – чуть слышно произнес он, и в голосе больше не звучало безумие. – Зачем ты сделал это со мной?
– Разум к тебе вернется, – отвечал я. – И мы поговорим.
– Нет!
Человек вновь рванулся ко мне.
Скорчился и тихо заплакал.