Зомбированный город
Шрифт:
— Когда будем устанавливать?
— Еще одна банда должна подойти сегодня утром. Последняя. Бандиты могут обратить внимание на локатор. Как только войдут в ущелье, мы выставим локатор и начнем готовиться.
— Когда это будет? — Игорю Илларионовичу самому уже не терпелось опробовать технику.
— По нашим расчетам, банда должна подойти к ущелью вместе с рассветом. Еще вопрос, товарищ полковник. Если мы в том же устье выставим на высоких скалах наблюдателя…
— У меня нет гарантии, что наша волна его не поразит. Лучше обойтись без наблюдателей.
— Понятно.
Снайпер привычными движениями поставил на винтовку ночной прицел и подсоединил питание. И сразу стал с позиции «с колена» просматривать дальнее пространство впереди скалы…
Как только наступил рассвет, из-за дальних отрогов показалась цепочка идущих бандитов. Теперь их можно было рассмотреть и без прицела ночного видения. От скалы они должны были пройти метрах в ста пятидесяти.
Капитан же смотрел в другую сторону, предоставляя бандитам возможность передвигаться без пригляда. Посмотрел в ту же сторону и Игорь Илларионович, но ничего не заметил.
— Надеюсь, они не увидят солдат, — сказал Чанышев. — Вроде бы хорошую позицию заняли.
— А где солдаты? — не понял профессор.
— Они окопались полукольцом вокруг входа в ущелье, — объяснил командир роты. — Окопы в полный рост с каменными брустверами. Это, конечно, на всякий случай, если бандиты прорвутся сюда. Если смогут прорваться через вашу ударную волну.
— Не вижу никого, — признался Игорь Илларионович.
Капитан снял с шеи ремень и протянул профессору свой бинокль. Игорь Илларионович приложил бинокль к глазам и долго всматривался в пространство перед ущельем. И никого не сумел обнаружить.
— Не вижу, — признался он.
— Было бы плохо, если бы вы увидели. Тогда бы и бандиты могли увидеть, — констатировал Чанышев. — У них, конечно, глаз более опытный. Но они не ждут засады, а вы знаете, что там есть солдаты, и не видите. Значит, есть вероятность, что и бандиты не увидят. Но наши солдаты хорошо умеют копать окопы. Еще лучше умеют их маскировать. Сетку хотя бы видите?
— Нет.
— Поверх каждого окопа натянута маскировочная сетка. Небольшая, индивидуального пользования. Я в двух местах сетку заметил. По цвету слегка отличается. Но здесь следует учесть, что я знаю о ее присутствии, а бандиты нет.
Профессор еще раз прошарил биноклем пространство.
— Не вижу.
— И отлично, — капитан хотел взять бинокль из рук профессора, но тот перевел его в сторону бандитов и не увидел руку капитана.
— А что за шапки у некоторых такие странные? На женские береты похожи… — поинтересовался Игорь Илларионович. — Не все одинаково одеты. Большинство в «камуфляже», а эти вот… В шапках которые, в жилетках… Четыре человека. Я несколько раз еще в советские времена отдыхал на Кавказе, но такой одежды не видел. Это что-то национальное?
Капитан все же забрал у профессора бинокль. И внимательно рассмотрел бандитов.
— В «камуфляже» — это местные. А те, в шапках и в жилетах, — наемники, талибы. Мало им своих заварушек в Афгане и в Пакистане,
— Это что такое? — спросил профессор. — Я не силен в религии.
— Другое название — ваххабиты. Более распространено в Дагестане. Там считают, что так говорить правильнее. Но, значит, здесь наемников может быть больше. Наверное, и в других бандах тоже есть. Хорошо, что мы их вместе собрали.
— У меня вопрос, Валерий Николаевич, причем важный.
— Слушаю, товарищ полковник.
— Эти талибы разговаривают по-русски?
— Об этом лучше у них спрашивать. Трудный вопрос. Когда они попадают к нам в руки, требуют переводчика. Говорят или по-пуштунски, или по-арабски. Якобы русского языка не знают.
— Но ругаются по-русски, — вставил свое слово снайпер рядовой Горбушкин.
— Они вообще не ругаются. Они фанатичные верующие мусульмане. А фанатики ругани избегают. Не говори, чего не знаешь. По-русски наши ругаются, которые показывают, что тоже русского языка не понимают. Короче говоря, товарищ полковник, невозможно определить, знают они наш язык или нет. А в чем суть проблемы?
— В том, что мы не прорабатывали воздействие электромагнитного кодирования человеческой речи на иностранцев, не знающих русский язык. Мы в принципе не предусматривали такую возможность. Не продумали до конца.
— Но крысы ведь тоже русского языка не знают. Вы же проводили испытание на крысах. И с миграционной службой генератор испытывали. Многие мигранты тоже по-русски не разговаривают.
— Это сложный вопрос, Валерий Николаевич. Крысы мыслят не словами, а образами. Это человек мыслит одновременно и образами, и словами. А с мигрантами та же история, что с талибами. Они вдруг забывают русский, когда попадают в полицию. А до этого вполне сносно говорят. По крайней мере, на бытовом уровне.
— Значит, что?
— Значит, я не могу дать вам гарантию, что электромагнитный посыл будет действовать на талибов так же, как на местных бандитов. Я, конечно, при записи постараюсь мыслить образами. Но сомнения у меня есть, и боюсь, что они имеют под собой основание.
— Тем не менее отказываться от испытания мы не будем.
Эпилог
Но последняя банда повела себя странно. Перед ущельем она остановилась, бандиты собрались в круг, что-то обсудили, и из одиннадцати человек в ущелье вошли только трое, а восемь бандитов сначала просто провожали ушедших взглядами, потом полезли вверх по склону, желая, видимо, занять позицию сверху. Все талибы остались во второй группе.