Зона эрогенных действий
Шрифт:
— Поняла тебя, — ответила Омега и побежала по воде дальше.
Речка расширилась, мы уже миновали схождение двух оттоков. Глубина стала по пояс, поэтому шли ближе к берегу, тревожа густой камыш. Деревья своими грузными кронами нависали над нами так, что порой приходилось пригибаться.
Пару раз меня даже пытались тяпнуть мелкие змейки на ветках, а один разок — крокодильчик. Омега его перепрыгнула ловко, а мне пришлось даль сапогом по морде.
— Осторожно, — выдала на очередном вираже Омега, отпрыгивая к берегу метра на
Здоровенная змеюка в воде с такой ряхой, что сожрала бы того крокодила, пошла извиваясь на меня. Я только мельком её заметила в стремительно мутнеющей коричневой воде.
Но меч вошёл в змеиную голову чётко, буквально за мгновение до того как она уже была готова схватить.
Змея дёрнулась с неистовой силой обратно, пришлось вогнать меч по самую рукоять, часть даже вошла в ил. Речка буквально взбурлилась, кольца стали появляться то тут, то там. Я даже присвистнула, змея оказалась длиннее раза в три, чем предположила.
— Почему ты не отпрыгнула? — Спросила волчица, деловито разглядывая показавшуюся часть чешуйчатого тёмно — зелёного тела.
— Бояться этого? — Хмыкнула я, вынимая меч из черепушки со скрипом, и не без помощи ноги.
— Это анаконда, двенадцать метров, старая и сильная, — произнесла Омега, удивив своими познаниями.
— Тьфу, кошачий пердёж, — фыркнула я.
Мы прошли ещё сотню метров, и показались первые признаки аборигенов в виде небольшой, сколоченной из брёвнышек пристани и выструганного из дубового пня идола, напоминающего лягушку.
— Что за лягушка, — так и сказала вслух я, ощущая в тростнике впереди движение.
— Это не лягушка, невежи! — Раздалось из кустов.
Через мгновение раздался несинхронный духовой звук. Я увернулась от трёх дротиков легко, что мне эта ерунда в сравнении со спорами споровика. С тревогой взглянула на Омегу. Убедившись, что девушку не зацепило, я подняла меч вверх и отчеканила громко:
— Переговоры! Парламентёр! Мир!
Я знала откуда примерно ждать атаки, но сколько их, могла только предполагать. Мы замерли в ожидании очередной выходки, но пока обошлось.
— Женщина — зло, женщина кормит зло!! — Раздался ответ.
Так я и думала. Вот почему аборигены убили всех трёх валькирий на посту, а варвара не тронули.
Они пытаются противостоять монстрам Разлома, не давая им женщин. Своих берегут, чужих убивают. А может своих и не осталось.
Нужно было срочно что — то придумать! И я выпалила:
— Я убийца чудовищ, мы на одной стороне!
— У нас своя сторона, не лезь на нашу! Чужак! — Раздался из камышей сиплый ответ.
— Женщина лгунья, ты не убийца чудовищ, ты пища чудовищ, — брякнул кто — то помоложе из кустов.
Тем временем Омега уже вычислила гадов и подала мне знак, что готова в любую секунду перекинуться и настичь.
Но я придержала, продолжив дискуссию:
— Я докажу, я убила большую змею по дороге сюда. Её тело всё ещё там.
— Убила, —
— Почему не сказал нам…
— Я должен был убедиться, что дракон и арак мертвы.
— Убедился?
— Да.
Два десятка воинов вышли с трёх сторон на нас, практически одновременно показавшись из зарослей. Загорелые худощавые мужчины в мелких лоскутах затертой давным — давно одежды, выглядели, как дохлые индейцы. Но что — то в них ещё было с тех варварских времён.
На нас всё ещё были нацелены трубки, и скажу не таясь, сфинктер мой поигрывал знатно. Отчего я спешно выбрасывала в кровь из руны порциями противоядия. И посматривала на волчицу, у которой на затылке уже холка вздыбилась.
Старик вышел последним и со взмахом его тощей руки все опустили оружие.
— Говори, что надо женщинам здесь, — пробурчал их главный, рассматривая меня.
— Мы идём в Лагуну зла.
Аборигены отшатнулись от услышанного, а старик, выпучив глаза, заявил:
— Мы не пустим пищу для зла, даже ценой своих жизней. Наш удел остановить зло. Меньше пищи злу, меньше сил у зла.
— А где ваши женщины? — Усмехнулась я. — Так и думала, профукали. Скажу я вам не новость, ребята. Лет через двадцать половина племени помрёт от старости, а другая одряхлеет. Ваши попытки — это лишь отсрочка неизбежного. Мы же пришли убивать монстров, искоренять зло. И мы знаем, как это делать.
Лицо старика нахмурилось и пострашнело ещё больше, обезобразившись мыслями. Он думал и думал, пошептался с соседями, а потом, наконец, ответил:
— Возможно, вы что — то и можете, но мы знаем больше, чем вы. И видели достаточно, чтобы знать, что ваших воинов очень мало. Они пойдут на корм злу, и этого мы допустить не можем. Уходите до заката, или мы всех вас убьём.
— Да не убьёте, — усмехнулась я с нотками коварства. — Вас, походу ещё человек пять в округе бегает. Вот и всё племя, только страха нагоняете. Если так долго новость о змеевике и щелкуне доходила, нет у вас людей, чтобы на сотню воинов идти. И ещё один момент. Сюда, по нашему следу движется большой отряд, и если мы не договоримся до их прибытия, за трёх убитых вами валькирий будет мстить сама Изенгильда свет Севера.
Аборигены ахнули, в глазах отразился не то восторг, не то ужас. Дед так вообще поперхнулся слюной и запричитал себе под нос.
Ибо все на Севере знают Изенгильду свет Севера! Как же я удачно попала в точку, не так, так эдак.
После весомого аргумента мирные переговоры пошли, как по маслу. Как оказалось, аборигены вообще возвели в своих мечтаниях Изу едва ли не в богини.
Когда прибыл отряд Бру дед абориген со слезами на глазах вывел трех своих воинов вперёд. И промямлил, мол, за трёх ваших, трёх наших берите, как раз стрелявших. Мужчины тряслись и тихо плакали, покорно шествуя на казнь.