Шрифт:
Глава 1
Если тебе еще нет и тридцати, если ты настолько крут что сумел выкарабкаться из Москвы и закончить Йельский университет, если из зеркала на тебя смотрит кто — товесьма привлекательный, если ты вот уже год как снимаешь в Нью — Йорке отличную, хоть и не самую большую в мире квартирку, а твой кабинет на Уолл — стрит — объект зависти половины остальных сотрудников фирмы… — то кажется что жизнь удалась и ничего плохого случиться с тобой уже не может.
Или всё — таки может?
Иногда
Даже если слышишь за спиной чьи — то шаги.
Даже если кажется что вот сейчас кто — то дотронется до твоего плеча.
Даже если очень интересно.
Арчи
Бум…
Бум…
Бум…
Бум…
Сердце пыталось наиграть какой — то африканский мотив, а я — заставить шестеренки памяти вращаться.
Почему — то это было сложно.
Арчи. Имя которое я нашёл в своём дневнике. В дневнике в котором была всего одна запись. В дневнике, который я никогда не вёл… и если бы не мой почерк, я бы никогда не назвал его своим.
Это имя мне как будто знакомо.
Хорошо знакомо.
Но память наотрез отказывалась выдать хоть что — нибудь связанное с ним. Здесь в Нью — Йорке я почти год и этот год честно спалил на благо фирмы — знакомых немного. Работа — дом, дом — работа.
Знакомых американцев — совсем немного. Весь мой круг здесь, за пределами работы — это русские. Такие же русские как и я — которые смогли запрыгнуть сюда, в Штаты, и теперь наслаждаются прекрасной и одновременно сумасшедшей жизнью.
На всякий случай проверил телефон.
Там не оказалось ни одного Арчи и поскольку в наше время все, кто входят в круг нашего общения сразу появляются именно там — это было странно. Память вообще отказывалась активироваться, сопротивляясь всеми силами, будто говоря, что по этому вопросу она чиста передо мной.
Не помог даже крепкий кофе.
Я уже почти сдался, но тут в голову пришла здравая мысль поискать старые телефоны.
…
После почти часа поисков в одной из старых картонных коробок с ненужным барахлом обнаружились два потрепанных айфона древних моделей.
Айфона которых у меня никогда не было. Что могли делать чужие телефоны в моих вещах — неизвестно.
Арчи я нашёл в обоих.
Человек записанный в моих телефонах, с которым, судя по количеству звонков и смс у меня было очень активное общение… и о котором я вообще ничего не помнил.
Я просматривал одну смс за другой. Видимо он часто бывал у меня в гостях. И я у него. Почему — то я часто упоминал какую — то Пат.
Пат?! Американка? Я бы запомнил такое.
Куча совершенно непонятных тем в нашей переписке.
Пат тоже оказалась в телефоне.
Я пытался сообразить, но картинка никак логически не складывалась. Память тоже молчала, лишь отзываясь странной болью на эти незнакомые имена.
В одной из очень старых смс я приглашал Арчи в мою новую бруклинскую квартиру.
Мою. Бруклинскую. Квартиру.
Совершенно незнакомый адрес. Я даже не гулял в том районе ни разу.
Я не понимал, что происходит. Потерять память — это казалось невозможным. И ощущения провалов или белых пятен не было — я хорошо помнил всю свою предыдущую жизнь. Жизнь, большая часть которой прошла совсем не здесь, не в этом городе. И не в этой стране.
Всё началось вчера, когда роясь в ящике своего письменного стола я нашёл странный дневник.
Серая обложка, слегка пожелтевшие страницы, почерк — ровный на первом предложении и срывающийся со строки уже на втором. И так в каждой записи, самой старой из которых — уже несколько лет.
Мой почерк.
Мой почерк в тетради которую я видел первый раз в жизни.
Через час, стоя перед незнакомым домом и пристально вглядываясь в фасад я пытался вызвать хоть какие — нибудь воспоминания, но всё было тщетно.
Судя по адресу в смс где — то здесь находилась квартира в которой я прожил несколько лет. Поднявшись на шестой этаж постучал в дверь под номером тридцать восемь.
Дверь открыла женщина лет сорока.
Квартиру она снимала последние полгода. Предыдущих жильцов не знала. Взял у неё телефон владельца квартиры, но звонить пока не стал — я не понимал что у него спрашивать. Решил отложить звонок на потом, после того как приведу мысли в порядок. Пока же в них царил полный хаос.
Необходимо было потушить пожар в мозгу — несколько банок свежего Гиннеса и тихий субботний вечер в одиночестве должны были мне помочь.
…
Обычно мне нравилась мысль, что у Инги есть ключ от моей квартиры. Но не сегодня.
Она уютно дремала, свернувшись калачиком под пледом напротив включенного телевизора. Услышав звук открывающегося холодильника, в который я ставил пиво, сразу проснулась и трогательно с полуоткрытыми глазами, утонув в моих огромных тапках, зашлепала ко мне. Обняв, что — то зашептала на ухо. Что — то щекотное и неразборчивое.
Пожалуй, всё — таки хорошо, что она здесь сегодня.
Кстати, несмотря на свои двадцать два года, она была на редкость сообразительной девушкой. Да и два мозга обычно лучше чем один.
…
Инга слушала молча, и по ее глазам было видно — она напряженно пытается переварить информацию. Это, кстати, было её достоинством — она умела слушать.
Когда я закончил, с минуту сидела уткнувшись взглядом в одну точку, а затем начала:
— Подведу итог информации. И, Макс, ты только не подумай, что я считаю всё это глупостью… хотя я так считаю.
Она захихикала.
— Итак, ты случайно наткнулся на свой старый дневник. Дневник который никогда не вёл.