Зона сумерек
Шрифт:
— Волк, — невразумительно ответила я, — бежал. За мной.
— И вы бежали от волка?
— А что, по-вашему, я должна была делать? — огрызнулась я, — сидеть и ждать, пока меня съедят?
— Ну, наверное, стоило принести воды пораньше.
Я отчего-то снова перепугалась.
— Откуда вы знаете?
Он мягко улыбнулся:
— Ваше ведро осталось у родника. Мы живем здесь, неподалеку.
— Мы? — я испугалась еще больше, — послушайте, что за чушь вы несете? В этом лесу на десятки километров нет
— Ну, — протянул он, — вашего дома ведь тоже нет. Он не числится ни по одной ведомости. Однако это не мешает вам каждый год незаконно заготовлять по пять кубометров дров.
— Мы рубим только сушняк, — снова ощетинилась я, пытаясь сообразить, на кого меня нанесло.
— Сергей, — он усмехнулся, — можно просто — Серый. Так уж пошло с детства. Я привык.
Я представилась. Испуг прошел так же внезапно. Кем бы ни был этот тип, вряд ли он появился здесь и сейчас с проверкой от лесничества.
— Я провожу вас, — решил он. Возражений не последовало. Пережитый страх сделал меня покладистой. Я молча плелась следом, разглядывая кожаную спину. В лесу Серый был явно не новичок. Ступая по своим следам он легко пригибался, не задевая еловые лапы, не обрушив не снежинки. Он двигался как большой сильный зверь: бесшумно и мягко.
— Ваш отец охотник? — спросил он не оборачиваясь.
— Да, — слегка удивилась я.
— И на кого охотится?
— На зайца, на кабана, на лося…
— Коллеги, значит, — задумчиво проговорил молодой человек.
— Вы тоже охотник, — оживилась я.
Он неожиданно рассмеялся:
— Да… Можно сказать, профи. А вас мои родичи никогда с ружьем не видели.
— Меня? — я развеселилась, — Мне с десяти шагов в дом не попасть. Да и странновато это: жила душа, жила и вдруг отлетела. Я не Господь Бог, чтобы решать такие вопросы.
Домик вырос на пути внезапно, словно вынырнул из темноты. Светлое окошко посреди ночного леса вдруг показалось таким уютным и безопасным, что сердце защемило.
— Вы… зайдете? — спросила я от чего-то смутившись.
Он отрицательно качнул головой, поставил мое ведро на крыльцо и отступил.
— Я тороплюсь. Праздничную полночь лучше встречать с родными.
— Ну уж нет! — открестилась я, — боже сохрани от такого счастья.
Сергей, «Серый», рассмеялся, но смех прозвучал невесело.
Никогда не убегайте от волка, — сказал он вдруг, — это очень глупо и бесполезно.
— А что делать, — растерялась я.
Лечь на спину. Откинуть голову… открыть шею. На волчьем языке это будет означать, что вы сдаетесь. Волки самолюбивы. Они берут добычу с боя. Волк оставит вас в покое… и уйдет.
— Серьезно? — поразилась я.
— Более чем. Однако, прощайте. Было очень приятно познакомиться. С Новым Годом вас. И Тайгу. Умнейшая лайка. Мои родичи ее уважают.
Мне опять стало страшно.
Он улыбался мне худым, резким лицом. Карие глаза вдруг вспыхнули зеленоватым светом. Холодным. Запредельным…
Я влетела в сени и захлопнула за собой дверь. Привалившись спиной к бревенчатой стене, с бешено скачущим сердцем, я долго прислушивалась к живой тишине зимнего леса. Потом выглянула в окно, но ничего не увидела, кроме своего перепуганного отражения. Я опустила лампу вниз.
В шелковом, холодящем свете луны на сине-сером снегу четко отпечаталась цепочка крупных волчьих следов. Они тянулись от моего крыльца в лес.
— С Новым Годом… — повторила я. И передернула плечами.
Поэтический элит-клуб "Бродячий Пегас". Два месяца спустя. Творческий вечер Янины Бельской.
Сон.
Тихо…
Тихо звезды светят,
Наклоняясь к горизонту.
Тонкий серп повис над крышей
И пристроился вздремнуть.
Так спокойно. Так морозно.
Так заснеженно-бездвижно,
Что невольно ждешь чего-то.
Крик ли, Стук ли… Что-нибудь.
Неожиданно родится,
Наливаясь лютой силой
И, взлетев, до звезд достанет.
И застынет на весу…
А потом спадет, затихнет
И в лохматых елках тает
Страстный, шелковый, глубокий
Вой голодного в лесу.
И привидятся сугробы
Словно шиферные крыши.
И разлапистые тени,
И седой, неверный свет.
А по краю черной чащи
Как стальное ожерелье,
На снегу большой и четкий
Как ладонь — собачий след.
Где ты, зверь? По сердцу холод.
Страшно…
Страшно в одиночку.
Может, просто шутят тени?
Не скрипит стеклянный снег…
Из-за синего сугроба
Волк следит с немой усмешкой,
Как придавлен и испуган
Зверь двуногий — человек.
"Пощади!" — и слово-выдох
Комом пара в воздух мерзлый…
Странно-тихо ночью звездной.
Тихо в мире… И в груди…
"Мы одни. Никто упрека
В ложной жалости не бросит…
И за смерть никто не спросит…
Князь мой серый, пощади!.."
Рыжий взгляд его недвижен.
Плаха ждет. Топор наточен.
Синий. Светлый. Крови хочет.
Снег блестит и ночь темна.
Не тебя страшусь, владыка,
И не этой жуткой ночи.
Страшно гибнуть в одиночку.
На миру и смерть — красна…
Луны глаз согласно гаснут.
Мысль во тьме коснулась мысли.