Зона
Шрифт:
— Я тоже, — сказал Василий, — нацарапал, коряво пишу, вы уж извиняйте. Не хочу так больше жить.
РАСПЛАТА
— Везувия Сергеевна, с вами хочет побеседовать товарищ из спецотдела. Подойдите в штаб.
— Чего это я вдруг! — одернула себя Везувия, — опуская телефонную трубку на рычаг. — Статья для Варвары: алкоголь, наркотики.
Везувия проглотила две таблетки сухой валерианки. "Надо было
Этой мысли Везувия вдруг обрадовалась:
— Что с меня взять? В покое оставят, — и она показала кому-то кукиш.
Товарищ из спецотдела областного управления внутренних дел положил перед Везувией на стол три заявления.
— Прочтите. Что скажете, директор?
Везувия побледнела.
— По злобе это, сговорились.
— Может быть и сговорились, разберемся. Завтра, будьте добры, к девяти часам утра подойти. Вызовем заявителей, побеседуем вместе. — Товарищ поднялся. — Да, вы не знаете женщину, что к вам обращалась недавно у проходной?
Везувию словно облили горячей водой.
— Нет, — холодно ответила она. — Эту в полосатом платье? В первый раз видела.
— Вы подождите здесь. С вами хотел встретиться товарищ из органов безопасности. Что-то задержался в зоне.
— Вот и все, «вляпалась», — почему-то вспомнила Везувия слово из заявления Пеночкина. — Похоже, дело пахнет не пенсией.
Минут пять Везувия сидела тихо, не шевелясь, потом резко поднялась, пошла к выходу. Молодой лейтенант, работник спецотдела колонии, пытался ее остановить:
— Вас просили подождать.
— Я сейчас вернусь, — голос директорши звучал спокойно и убедительно.
Во дворе штаба Везувия подошла к своей «Волге», села за руль. Еще мгновение — машина сорвалась с места. Не всматриваясь в бугры и ямки проселочной дороги, ведя машину на бешеной скорости, выскочила на шоссе. Страх и состояние перевозбуждения гнали ее от учреждения особого назначения под кодовым названием, в сторону от своего дома, где жила семья, ничего не знающая о ней. Везувия, грубо нарушая правила дорожного движения, обгоняла поток движущихся машин.
— Прочь, прочь, прочь, — стучало молотками в висках. — Прочь...
И тут произошло непредвиденное: лопнула камера, машина, страшно тормознув, перевернулась, завертелась и врезалась во встречную махину с панелями. Из махины выскочил молодой водитель.
— Я не виноват! — кричал возбужденный шофер. — Откуда эта «Волга» взялась?!
Успокойся, водитель. Ты не виноват. Не кричи. Давай помолчим. Жизнь поставила точку.
И СНОВА ЗОНА
Вместе со всеми Варвара Александровна ехала на работу на автобусе.
— Отходила полем, — думала Варвара, глядя из окна на дорогу. — Нe скоро пройдет. Через составы не полезешь, швы. Да с учителями куда веселее. Хорошо обошлось, вовремя прооперировали, остановили кровотечение. Удачная группа крови!
— А ты, Варя, чего на работу торопишься? — спросила Елена Егоровна, — Тебе за больничный еще погулять можно.
— Гулять-то можно, но не начинать работу в первый день сентября не могу.
— Нового директора видела? — спросила Мария Ивановна. — Отличный парень, историк, из управления. Нина Николаевна совсем на пенсию ушла. Завуча по выслуге проводили...
— Тоже мне парень! — рассмеялся Валерий Иванович, — лет тридцати шести-восьми, а, может, старше. Да вот он!
Из зоны навстречу учителям спешил плотный, невысокий мужчина с пышной светлой шевелюрой и острым взглядом.
— Здравствуйте, товарищи учителя! С первым вас сентября! С началом нового учебного года! Прошу любить, но не жаловать. Мария Ивановна, относительно вашего заявления. Нет желания у руководства отпускать вас. Поработайте еще, хотя бы годик! — и добавил, — конечно, если можете. Варвара Александровна, мне с вами надо познакомиться. Зайдите, пожалуйста, на перемене. Очень прошу.
— Началось! — буркнул Валерий Иванович. — Лиха беда начало. Поживем — увидим.
Учителя неторопливо шли по зоне, отвечая на приветствия ее жителей. Варвара почувствовала чей-то взгляд, оглянулась. В дверях первой локальной зоны, как ей показалось, промелькнуло лицо Хлебова.
Взяв классные журналы, Варвара Александровна подошла к дверям кабинета.
— Давно ли институт окончила, а уж гляди... Двадцать пятый год разменяла, двадцать пятый сентябрь! Время летит — и, словно подслушав ее мысли, один из новеньких с первого стола спросил:
— А вам сколько лет, гражданка учительница?
— А вы как думаете? — улыбнулась, подумала: — Еще один «веселый крендель».
— Лет тридцать пять-тридцать семь можно дать.
— Она тебе даст! — серьезно пошутил Детуров.
— Что даст? — не понял новенький.
— Что, что! Были зубы в рядок, свалятся в кучку!
— Да ну! — удивился новенький.
— Брось ты ему лапшу на уши вешать, туп как сибирский валенок. У нас Варвара Александровна не из тех. Она — воспитанная.
— Опять за свое! — засмеялась Варвара и подумала: — Преступают закон чаще молодые, потому и в школе больше молодых. И всегда им хочется, чтобы мы были моложе, ближе к ним что ли по возрасту.
— Это мы от радости! — покраснел Детуров.
— От радости-то от радости. А почему вы, Детуров, снова в девятом?
— А куда мне деваться? Срок идет, а института нет! Можно посижу?
— Сиди уж! Какие у вас новости? — Варвара продолжала улыбаться. Казалось бы, чего хорошего здесь работать? А однако же?! — удивилась своему открытию.