Зоопарк диковин нашей планеты
Шрифт:
Итак, мы подошли к Чукотке и Камчатке. То есть как бы завершаем обзор сведений по земному шару. Здесь тоже знают о таком герое и не пытаются выдать его за изгнанного из общества.
Так, недавно мы увидели на экранах страны фильм А. Згуриди «По следам снежного человека». В нем предоставлено слово свидетелю, жившему на Чукотке еще несколько лет назад. Это В. А. Чеботарев, ныне режиссер, а тогда связист. В один из августовских дней он проверял с двумя товарищами линию связи недалеко от поселка.
«Неожиданно на фоне заката, — говорит он, — метрах в пятидесяти, мы увидели странную фигуру, напоминающую человеческую, но гигантского
За пятнадцать лет жизни на Севере мне приходилось неоднократно сталкиваться с медведями и другими крупными животными, но подобного зверя видеть не приходилось».
Конечно, и на самом северном Севере можно услышать рассказы, которые никак не вписываются в строгое представление о нашем звере. Кто такие, например, великаны-танриты, жившие в наше еще тысячелетие на острове Кикертак Арктического побережья? Они жили среди камней. Умели воздвигать каменные столбы на путях движения оленей. Умели устраивать ямы-ловушки. Строить запруды в воде. Умели пользоваться примитивным копьем. Они были азартными охотниками и могли преследовать зверя даже ночью. И хотя легенда приписывает использование ими кое-какой утвари, именно там же говорится, что они были невероятно глупы и неумелы. Не умели обрабатывать добытые шкуры и изготовлять обувь. Невыделанные медвежьи и тюленьи шкуры служили им и постелью, и одеждой. Если еще учесть, что между телом и шкурой они носили мясо в ожидании, пока оно протухнет (они предпочитали есть именно такое мясо. — М. Б.), то можно себе представить…
Танриты искусно обращались с копьем. Но не так, как люди. Они ставили его тупым концом на ступню, а потом, с силой поддав ногой, посылали в цель. Пришедшие сюда эскимосы вытеснили физически чрезвычайно сильных, но неразумных танритов. И те разбрелись на север и на восток. При этом им приходилось преодолевать широкие, покрытые льдом реки и озера. Часто, достигнув берега, они падали в изнеможении и умирали. Вероятно, мы никогда не узнаем, кто они были такие.
Не является ли все промелькнувшее перед вашими глазами и охватившее весь земной шар, в чем-то единообразное, а в чем-то разноплановое (хотя бы в названиях), только лишь воспоминанием, переданным бесчисленными поколениями людьми в устной и письменной форме, о еще совсем недавнем прошлом Земли? О становлении человека разумного? О «страшности» неродственных племен или орд? Постоянно наступавших на уже «белого», уже «арийца», то есть уже выделившегося из массы либо подобных себе, либо недочеловеков?
Но ведь каждый из очевидцев уверяет, что до определенного времени он не видел ничего подобного, никогда не слышал о таком, а тем более не думал. То есть индивидуальное выявление присутствия такого на Земле поражает каждого, как удар молнии. Каждый, даже если он имел немного информации, встретившись лицом к лицу с чудом, как правило, ходит некоторое время (индивидуальное в каждом случае) под колоссальным впечатлением. И бывают случаи, когда кое-кто даже не выдерживает таких психологических перегрузок.
Фольклор все же жанр литературного творчества. Он часто уводит в сторону от проблемы. Он ближе к любого рода красивостям. И, судя по тому, как, с одной стороны, Б. Ф. Поршнева он привлекал (в нем, собственно, и было им
Итак, острота восприятия конкретной ситуации индивидуальна, как индивидуальна и передача впечатлений. И если нам иногда за всем этим даже видится некий шаблон, что наблюдается и в некоторых других нетривиальных, заявленных к изучению вопросах (хотя бы… «жизнь после жизни»), мы не можем отрицать с порога неизученное. И в тысячный раз следует писать и говорить об этом. Ибо мы чаще всего проходим мимо значительных знаний о самих себе.
Возможен и третий вариант. Если все эти «баснословные лица» лишь «мыслительные конструкты» (по В. Далю), то с ними по плечу разобраться, конечно, не полицейским и не медикам, а отделу теоретических проблем Российской академии наук.
ЖИЗНЬ В ЛЕСУ, ИЛИ УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ГАБРИЭЛА ЦИКЛАУРИ
Мы поведаем вам совершенно невероятную историю, которая произошла более 80 лет назад. Главный герой ее берег записи о случившемся более 30 лет. Бумаги пожелтели от времени. Но это подлинные записи человека, действительно испытавшего в юности удивительные приключения. Никто не верил скромному и набожному человеку. Жаль, что в наше время становится все меньше исследователей, которые рискнули бы проникнуть в недоступные дебри и добыть оригинальные сведения, например, о первобытных племенах или об экзотических животных и растениях. Поэтому все больше романтических историй к нам приходят из-за рубежа. Публиковать такие материалы проще, главное — ответственности меньше.
В сентябре 1986 года кандидат биологических наук Петр Леонов приехал в отпуск в родные места, где еще сохранился родительский дом, — в бывшие благословенные Царские Колодцы, название которых теперь перекрасили в яркий цвет — Красные Колодцы, будто родники действительно бывают красными. Поскольку это романтичное поселение, выросшее из могучего русского военного укрепления, расположилось на востоке древней грузинской земли — в Кахетии, то искаженное название перевели еще и на грузинский язык и сделали географическим — Потели-Икара… Как в таком месте не могло родиться нечто невероятное?
Вот что рассказал Петр Александрович.
— Итак, я в родительском доме, дышу воздухом предков. Через несколько дней нас навестил мой старый и добрый приятель и наставник, местный историк и краевед И. М. Ментешашвили, да еще с незнакомым человеком весьма преклонного возраста. Мы поприветствовали друг друга после долгой разлуки, историк представил мне незнакомца — Габриэла Тандиловича Циклаури и сказал:
— Как вовремя приехал ты, вот этот человек со старой папкой в руках поведал мне недавно удивительную историю о лесных людях, она не может заинтересовать тебя как биолога?
Меня взволновало такое сообщение:
— Когда же произошла эта история?
— Очень давно, — продолжал историк, — кому не рассказывал Габриэл об этом, все воспринимали ее с улыбкой или с каким-то смятением…
Я прекрасно знал характер своего друга Ментешашвили, поэтому сразу же приступил к делу. Старики пришли ко мне с надеждой, что я смогу стронуть с места этот воз, поэтому я не мог медлить и прибегать к уловке, когда ссылаются на отсутствие времени. Я моментально вынес в сад стол, мы расположились под виноградными лозами и приступили к беседе.