Зов одинокой звезды
Шрифт:
На одно короткое мгновение страх заставил ее сердце стесниться. В сравнении с поцелуями Стоуна Прескотта те, другие, которыми осыпал ее Джозеф Рутерфорд, казались холодными и безжизненными, зато полными уважения к ее достоинству. Тэра спросила себя, что сталось с ее достоинством и как отныне она будет выносить поцелуи, полные уважения, а не страсти.
Она тонула, как безрассудный пловец, переоценивший свои силы в борьбе со слишком сильным течением. Она губила себя, но губила с восторгом, вовсе не желая, чтобы дивным ощущениям пришел конец.
А Стоун как будто чувствовал
И все же Тэра попыталась спастись. Она вырвалась, вернее, отпрянула и оказалась на свободе. К несчастью, позади нее находился ствол поваленного бурей дерева. Споткнувшись, Тэра едва не свалилась навзничь. Ноги ее подогнулись. Стоун поспешно протянул руку, в которую Тэра отчаянно вцепилась, и он рванул ее вперед гораздо сильнее, чем требовалось, и оба рухнули с берега в реку, взметнув целый фонтан брызг.
Тэра не успела набрать воздуха и сразу наглоталась . воды. Ее судорожные метания помешали Стоуну быстро выплыть. Оказавшись наконец на поверхности, он вытянул и Тэру, одним движением забросив ее на травянистый берег. Попытавшись подняться на ноги, она запуталась в мокрых юбках и осела мешком на землю. Как ни крепился Стоун, но не выдержал и расхохотался.
Тэра пришла в такую ярость, что в глазах у нее потемнело. Это неслыханно! Мало того что этот тип унизил ее, воспользовался ее слабостью, позволил себе бог знает какие вольности и, наконец, чуть было не утопил, так теперь он еще имел наглость забавляться! Словно пружина подбросила ее, и она выпрямилась, скрючив пальцы, всерьез собиралась вцепиться обидчику в глаза. Мокрые волосы сосульками свисали по плечам, грудь судорожно вздымалась, глаза горели фиолетовым огнем.
— Будь ты проклят, Стоун Прескотт! Ты — настоящий позор не только для Техаса, но и для всего мужского пола! Так знай же, что я не связалась бы с тобой и за все блага мира, если бы одна молодая леди не попросила обтесать тебя достаточно, чтобы ты мог играть роль кавалера. Глаза бы на тебя не глядели! — бесновалась Тэра.
— Кто бы говорил… — пробормотал Стоун достаточно внятно, чтобы она могла расслышать.
И правда, белокурая красавица была в таком виде, что ей не позавидовала бы и кухонная метла.
— Тебе бы следовало!.. — начала она, шипя, как рассерженная кошка.
— А тебе бы следовало, — передразнил Стоун, усмехаясь, — самой себя послушать, когда ты всплывала из речных глубин. Ты чертыхалась пуще прежнего.
— Как было не чертыхаться, если один бестолковый олух швырнул меня в воду, вместо того чтобы помочь устоять на ногах!
— А что оставалось делать, если меня драли когтями? Разве не ты споткнулась о бревно? Как настоящий, хорошо воспитанный джентльмен, я протянул руку помощи и что за это получил? Одни упреки. Вот и учись после этого хорошим манерам!
— Джентльмен! — страшным голосом вскричала Тэра, немедленно попадаясь на удочку. — Джентльмен! Да в тебе столько же от джентльмена, сколько… сколько… в шелудивом баране!
— Вот, значит, как, — с глубоким прискорбием произнес Стоун. — Теперь-то я понимаю, что такое настоящая леди. Одна сплошная злость, ни капли мозгов и к тому же никакого понятия о благодарности. Не знаю, что на меня нашло, когда я согласился заключить это дурацкое соглашение.
Он вскочил в седло, подхватил Тэру и буквально зашвырнул се на лошадиный круп позади себя. В следующее мгновение из кроткого создания Хезел превратилась в исчадие ада с прижатыми ушами, оскаленными зубами и раздутыми ноздрями. Земля так и летела из-под ее копыт, и Тэре приходилось стискивать талию Стоуна, чтобы не свалиться на полном скаку.
К счастью для Тэры, Хезел начала уставать. Стоун натянул поводья и как ни в чем не бывало указал на ближайшую стену каньона, несколько напоминающую очертаниями грустную обезьянью мордочку.
— Унылая Обезьянка. А вон там, севернее, Старый Маяк.
И действительно, в указанном направлении вздымалась скала, похожая на разрушенную башню.
— Название Пало-Дуро, или «крепкий, как камень», дали каньону команчи. Два слова — вот и все, что от них осталось. Когда-тo они рубили на этих скалах кедр для луков и стрел. Индейцы и бизоны были истинными хозяевами каньона, до тех пор пока бледнолицые не вытеснили их в резервации.
Казалось, этот экскурс в историю ничем не отличался от того, что дал Тэре отец, но в голосе Стоуна не было и намека на одобрение. Умолкнув, он пошевелил поводьями, и Хезел повернула обратно.
— Нетрудно понять, почему Меррик Рассел так яростно держится за свое ранчо, — подумала Тэра вслух.
— Право на это ранчо оплачено кровью его родного брата, — довольно резко отозвался Стоун и добавил мягче: — Как я слышал. Человек, одержимый жадностью, способен на все. Если, как ты говоришь, Рассел яростно держится за ранчо, он может и убить, чтобы сохранить его.
— Ты в это веришь? Веришь, что у него хватило подлости убить родного брата, лишь бы оставаться полновластным хозяином ранчо? — Тэра нахмурилась. — Как можно работать на того, кого считаешь способным на убийство?
— Потому что и мне не чужда жадность. Я хотел заполучить сорок акров этой плодородной земли и согласился продать свои услуги мистеру Расселу только на таком условии. Нанимателю и работнику вовсе не обязательно быть в теплых отношениях. Я терплю хозяина потому, что он щедро мне платит, а он меня — потому, что это дает ему возможность повсюду хвастаться, что его чистокровные лошади получили отменную выучку.
— Однако Джулия говорила, что ее отец тебя уважает…
— Так же как и я его, — перебил Стоун ровным тоном. — Мы оба знаем, чего хотим друг от друга. Вкалывать можно и на черта, лишь бы денежки текли.
Тем временем Хезел замедлила и без того неторопливый бег. Тэра очнулась и обнаружила, что они остановились возле рощицы.
— Полагаю, это местная достопримечательность? — осведомилась она, не скрывая сарказма.
— Мне пришло в голову, что кое-кому неплохо бы привести себя в порядок, — ответил ее спутник и спешился, не дожидаясь ответа.