Зов Орианы. Книга вторая. Арктический десант (CИ)
Шрифт:
– А джинн с нами в машине поедет?
– не удержался Сашка и, оправдываясь, добавил: - Рич его боится...
– Уже нет, - отозвался на общем канале Дассан, чтобы его услышали все.
– Рич, ко мне!
Пёс, повинуясь мысленному приказу, нехотя затрусил в сторону зовущего. Фигура стала плотнеть на глазах, материализуясь в высокого чернобородого мужчину крепкого телосложения. Рич обежал вокруг, завилял хвостом и неожиданно ткнулся носом в колени Дассана.
– Здравствуйте, Георгий Фомич, - пролепетала Лиза и стала оседать на асфальт.
Доктор погорячился, похваставшись Рябову,
– Привести в чувство сможешь?
– спросил Иннокентий Иванович, брезгливо морщась - пахло в палате прямо сказать, не розами.
– Дело нехитрое, - хмыкнув, ответил Доктор, но Рябов уловил в интонации его голоса некий скепсис.
– Тем не менее, ты сомневаешься.
– В том, что выведу из комы - ничуть, - пожал плечами Доктор.
– Вот окажется ли толстяк после моего вмешательства адекватным собеседником - большой вопрос.
– Но ты же...
– Кеша не договорил, но весьма выразительно взглянул на Доктора и со значением наклонил голову.
– Я, конечно, могу впрыснуть этому хлопцу одну чертовски эффективную штуковину из имеющегося у меня арсенала психотропных препаратов и, естественно, использую не менее эффективные методики, но...
– Глеб тоже не договорил; склонив голову набок, с обаятельной улыбкой Торквемады посмотрел в глаза господину Куратору.
– Но...
– повторил Иннокентий Иванович, ожидая продолжения начатой Доктором фразы.
– Но должен предупредить, что этот разговор будет единственным. Тебе вообще-то нужен этот парень? Всё время забываю его фамилию, смешная такая...
– Горшечкин. Сергей.
– Ага. Так вот: если этот Сергей Горшечкин тебе не нужен - нет и проблем.
– Да у меня в принципе к нему только один вопрос...
Рябов замолчал и задумался. Нужен ли ему Горшечкин? По большому счёту, нет. Расскажет всё, что знает, и пусть отдыхает... с богом. Но с другой стороны, обо всём ли удастся его расспросить, не упустит ли он, Рябов, какой-нибудь мелочи? А допрос будет единственным, как говорит Глеб, повторного не предвидится. И ещё один момент: как сложатся обстоятельства, каким образом и по какому сценарию пойдёт операция, никто не знает. А Горшечкин, как доложила Скрипченко, друг детства Ильи Репина. Тут надо подумать...
– Ты думаешь, он может что-то знать?
– Рябов даже вздрогнул от неожиданно прозвучавшего вопроса.
– О чём?
– Да ладно тебе... О том, куда эти деятели свалили.
– Какие деятели?
– Кеша, если бы я не знал тебя тысячу лет, то решил бы, что ты нуждаешься в помощи специалиста по вправлению мозгов, то есть в моей помощи. Ну, конечно же, я имел в виду наших беглецов: Марию, двух этих молокососов и ещё одну... повариху что ли. Кого же ещё?
– Стало быть, их побег - секрет Полишинеля, - Иннокентий Иванович устало закрыл глаза и потёр виски, пробормотал еле слышно: - Собственно, этого стоило ожидать.
– Голова болит?
– без особого сочувствия спросил Доктор.
– Хочешь, пилюльку хорошую дам?
– Знаю я твои пилюльки, - ворчливо отозвался Рябов.
– Так что, мне возвращать потенциального свидетеля Горшечкина в мир
– А если он сам из комы выйдет, жить будет?
Доктор удручённо вздохнул и развёл руки в стороны.
– На всё воля божья...
– но тут же бодро добавил: - Да будет, куда он денется!
– Это ты мне уже говорил, - саркастически заметил Иннокентий Иванович.
– Понимаешь, Кеша, - начал Доктор, - кома - это такая штука...
– Не продолжай, - остановил его Рябов.
– Ладно, подождём... Да и зачем нам людьми разбрасываться! Начальник службы безопасности говорит, что Горшечкин был неплохим специалистом... Слушай, Глеб, а чем это у тебя здесь так воняет?
Доктор потянул носом:
– Да вроде ничем особенно... А, мазью Вишневского, наверное. Я-то уже принюхался, не замечаю.
– Фу, гадость какая! Мне кажется, к этому принюхаться невозможно...
– Ну, у меня же здесь не ожоговый центр, - пожал плечами Глеб.
– Что есть в наличии - тем и лечу...
Выйдя из стационара и заметив какое-то движение у ворот, Рябов приложил руку козырьком к глазам и стал с удовольствием наблюдать, как на территорию учреждения въезжает кортеж, состоящий из двух внедорожников: чёрного млечинского 'Ленд Крузера' и незнакомого вишнёвого 'Порше Кайена', а также автозака, угнанного беглецами из гаража. О том, что пустой автозак обнаружен на парковке полыноградской базы отдыха 'Полярная звезда', а вместо беглецов из внедорожников, направляющихся в сторону Энска вытряхнули каких-то левых водил, ему уже два часа как отзвонился Лёня Чаркин. Поэтому Иннокентий Иванович идти на КПП не стал, а сразу направился в лабораторию.
Куратор Рябов старался не покидать на долгое время напичканное электроникой помещение, с нетерпением ожидая донесений от своей агентессы Елизаветы Скрипченко. А она молчала - упорно и весьма подозрительно, - уже сутки о беглецах не было ни слуху, ни духу. Иннокентий Иванович не раз пожалел о том, что ему пришлось доверить операцию такому слабому и малоподготовленному агенту. Но другой кандидатуры у него не было...
Придя в лабораторию, он первым делом проверил показания приборов и, констатировав, что за время его отсутствия, увы, ничего не произошло, закурил и хмуро уставился в окно.
'Всё идёт по плану, - убеждал себя Куратор.
– Беглые экорейнджеры совершают логичные и, что меня вполне устраивает, совершенно предсказуемые поступки. Организовали ложный след, отправив 'Ленд Крузер' магистра в южном направлении. Значит, сами путь держат в противоположную сторону - на север... Впрочем, они могут направляться и на восток. И на запад. Да в какую угодно сторону, чёрт возьми!.. Эх жаль с Горшечкиным пока не удаётся поговорить... И Скрипченко молчит...'
И тут неожиданно до него дошёл ментальный всплеск. Лиза мысленно вскрикнула на приватном канале, который постоянно прослушивался со дня побега. Рябов надеялся с помощью мощной аппаратуры, чувствительных датчиков и усилителей услышать своего агента на дальней связи по приватному каналу. И он всё-таки дождался! Дрожащими от возбуждения пальцами Иннокентий Иванович сдвинул движок на экране монитора влево, чтобы еще раз прослушать полученный сигнал в усиленном режиме.