Зов Убанги
Шрифт:
– Ну, и что будем делать? – расстроено спросила Вика, пытаясь разглядеть себя в зеркале заднего вида.– Как-то неудобно в таком «макияже» к людям выходить…
– Есть предложение ликвидировать пару-тройку баллонов питьевой воды и хотя бы лица отмыть… Мы переоденемся во всё чистое, а одежду отстираем потом. Зато появимся в деревне как белые люди….
Чернокожий красавец Ричард, похоже, был расстроен не меньше Вики. К этому времени мы уже успели выяснить, что для нашего приятеля крайне важно выглядеть солидно и безупречно. Любой африканец, который его увидит, просто обязан был мгновенно почувствовать значимость
– Разводите костёр и снимайте одежду, – засуетился Пьер. – Я покажу вам, как надо поступать в подобной ситуации.
Развести во влажных тропиках костер из совершенно мокрого валежника – задача совсем не простая. Забегая вперед, уточним, что до конца освоить эту процедуру нам удалось только лишь под конец африканских приключений. И это при богатейшем опыте путешествий в разные страны и климатические пояса, в том числе, и в экваториальные леса. Вероятно, каждый лес и каждая местность уникальны настолько, что говорить о некоем «обобщенном опыте» не приходится. У папуасов мы учились их премудростям, пигмеи нам подарили свои собственные секреты.
Тем не менее, минут через сорок костер весело полыхал. Правда, мы предпочли «не заметить», как наши проводники, по-партизански прячась в высокой траве, сбегали на окраину деревни и притащили оттуда штук пять довольно больших и сухих досок.
– Ставьте котелок и кипятите воду, – весело командовал Пьер, раскладывая нашу грязную одежду рядом с костром в виде большого креста, чередуя вещи и некрупные камни. – Сейчас вы будете выглядеть как именинники. Даже лучше. У вас есть мясо?
– Есть несколько банок тушенки. А зачем они тебе? – поинтересовалась Вика, в очередной раз сверяясь со своим списком.
– Это такой ритуал очищения. Лучше, конечно, свежее мясо… Ну, ладно. Давай сюда! И еще сорго … Или… Какую вы крупу покупали? И еще нужен самый большой нож…
Ричард, который без особого желания переводил вопросы Пьера, дал нам понять, что будет сам держать ритуал под контролем. Забрав у Виктории блокнот с записями провианта, он стал собственноручно помогать нашему провожатому колдовать у булькающего котелка.
Не желая мешать «волшебству», мы решили сходить на разведку. Но не в деревню, куда было бы правильно отправиться после гигиенических процедур, а в джунгли, простирающиеся буквально в двух шагах от джипов и которые мы, если не считать ночных вылазок, толком еще и не видели. Два охранника неохотно поднялись с земли, взвалили на плечи карабины и потрусили за нами.
Утренний лес оглушал тишиной. Иначе не скажешь. Стоило сделать буквально с десяток шагов от дороги и дать сомкнуться за спиной вековым деревьям-гигантам, как стало казаться, что мы вошли в огромный колокол. Треск веток под ногами просто раскалывал тишину, влажные кроссовки, трущиеся при ходьбе друг об друга и о коряги, скрипели и взвизгивали с децибелами циркулярки, даже собственное дыхание казалось таким же шумным, как звуковые спецэффекты в голливудских фильмах ужасов.
– Что за хрень? Мне одному кажется, или тут какое-то странное эхо?
«Эхо-хо-хо-хо….», – разнеслось по округе.
– Прикольно! – Миша
– Я заметил, что мы спустились в котловину…, – Саша, который редко расставался с навигатором, опять уткнулся в прибор. – Может поэтому такое эхо. «Эхо—хо—хо—хо….»
Осмотревшись, мы решили подсобрать еще валежника, помня о том, как много мокрой одежды нам предстоит пересушить и о том, как быстро прогорят ворованные доски.
Лучшая пища для костра (это знают все туристы) – большие пни-коряги, которых в старом лесу всегда встречается предостаточно. Особенно на небольших полянах и холмиках. Они подсыхают на солнце, поэтому даже в дождливый период есть шанс разжечь их быстрее обычного валежника. К тому же, они смолисты, а значит, лучше горят.
Но пни, оказывается, облюбовали не только мы. Первым на подходящую метровую корягу, скрытую под одеялом палой листвы натолкнулся Алексей. Он разгреб многослойный и разноцветный ворох листьев и тут же увидел, что прямо ему в лицо выпуклыми глазами уставилась огромная, с человеческую голову светло-коричневая жаба. Это был, без сомнения Голиаф. Большущий жабий мешок из складок кожи под грязно-красным горлом так и раздуло от возмущения. Это что еще за бесцеремонность? Какого лешего непрошенный гость разломал крышу ее избушки?
Леша вздохнул и сгреб листву обратно. Эх, мы так долго мечтали встретить в Африке Голиафа, а теперь, словно назло, не взяли с собой фотоаппараты. Кстати, эта гигантская лягушка стала известна ученым только в начале нашего столетия, когда ее обнаружили на побережье Гвинейского залива. Стремнины и водопады рек и ручьев, протекающих по густым лесам Камеруна, ЦАРа и Экваториальной Гвинеи,– излюбленные места обитания Голиафа. В основном, Голиаф живет в непосредственной близости от воды, прыгая туда при малейшей опасности. Вот так как сейчас, довольно далеко от водной поверхности, Голиаф обнаруживается только во время «дремы», хорошенько подкрепившись.
Питается Голиаф в основном насекомыми и пауками, поедает мелких лягушек, рачков, червей и другую живность, схватывая ее быстрыми движениями головы или совершая резкие прыжки. Как и другие лягушки, голиаф захватывает добычу языком и челюстями, слегка сдавливает ее и проглатывает целиком.
Взрослые голиафы очень осторожны и пугливы, подобраться к ним трудно, они обладают хорошим зрением и быстро замечают все, что передвигается вокруг на расстоянии 40—50 метров и более.
Внешне голиаф очень похож на нашу обыкновенную озерную лягушку. Если вы мысленно увеличите ее в три, три с половиной раза, то как раз и «получится» голиаф, весящий добрых два килограмма. Прыгающий гусь, не иначе…
Михаил прошел чуть дальше и вместе с охранником попытался вывернуть из земли почти метровый пень, завалившийся на бок, и чьи паучьи корни, вывернутые наружу, походили на небольшую беседку. Но стоило чуть разворошить пожухлые корневища, как из-под естественного навеса выскочила крупная лесная мышь, бросив на произвол судьбы с десяток голых, с прозрачной розовой кожей мышат. Они жалобно попискивали, рассчитывая на мамину помощь. Увы, и этот пень оказался чьим-то родовым поместьем.
Конец ознакомительного фрагмента.