Зоя
Шрифт:
— Что?! Нет-нет! — я попыталась остановить ее, схватив за руку. — Не надо, прошу тебя!
Злата вскинула брови и посмотрела на меня:
— Я отобрала у тебя всю обувь и одежду…
— А взамен отдала новую! — я перебила ее, чувствуя себя крайне неловко.
— Зоя! — резко оборвала она меня. — Я чувствую себя паршиво из-за этого! И если ты позволишь подарить тебе эти духи, то мне станет намного лучше. Мне и малышу.
Контрольный и бескомпромиссный аргумент. Понимая, что у меня нет
— Хорошо.
— Ну вот! — заулыбалась та и, подхватив меня под руку, потянула к кассе. — Мы с малышом невероятно счастливы! Вот бы еще черничный маффин перехватить для полного блаженства!
***
— Знаешь, Зоя, — с печальной улыбкой на губах, обратилась ко мне Злата, когда мы сидели в ее любимой кофейне. — Порой мне кажется, что я тебе навязываюсь, а ты из-за своей доброты не смеешь мне об этом намекнуть. Скажи честно, я утомила тебя своим обществом?
Услышав слова Златы, я чуть не опрокинула на себя горячий чай, который принес мне любезный официант.
— Что?! Нет! Нет, конечно! — стала уверять ее я, одновременно осознавая, что боюсь потерять ее общество.
— Правда? — неуверенно спросила Латти.
Я вдруг увидела нас, словно со стороны. Странно, что она подумала, будто я терплю ее общество, боясь обидеть. Ведь это не так!
— Злата, — так трудно говорить откровенно с кем-то кроме себя! — Я не умею дружить. Из-за этого и веду себя, так… как будто не умею дружить.
Она внимательно выслушала меня, потом улыбнулась и сжала мою руку.
— Я тебя понимаю. Первые друзья у меня появились, когда я была почти в том же возрасте, как ты сейчас. Мне также было сложно доверить свои мысли кому-то кроме себя. Но однажды я поняла, что больше так не могу. Рискнула и ни разу не пожалела об этом, и я уверена, что никогда не пожалею!
Закусив губу, я раздумывала о своем невыносимом желании рассказать ей о своих мыслях и о вчерашнем почти-поцелуе Себастьяна. А еще о том, что рисую его, как помешанная…
Черт, мне хочется так много ей поведать!
— Я учту. Спасибо! — я даже сжала кулаки под столом, пытаясь удержать в себе словесный поток, жаждущий прорваться наружу.
Я украдкой вдыхала ауру парфюма, который нанесла на себя по настоянию дарительницы. Для меня это так непривычно! Я еще никогда не пользовалась духами. Только хранила воспоминания о маминых.
— Латти? — раздался мужской возглас рядом с нашим столиком, и мы одновременно обернулись.
— Привет, Ксавьер! — вежливо улыбнулась Злата красивому молодому мужчине с темной и кудрявой шевелюрой, подошедшему к нам. — Как ты?
Пока незнакомец склонился к ее щеке в дружеском поцелуе, я его рассматривала. На вид ему до тридцати, стильно и дорого одет — белые брюки и красное
— Это моя подруга — Зоя Рольдан. Зоя, это друг Виктора — Ксавьер Варгос, — представила нас друг другу Злата, и он, чмокнув меня в щеку, чем очень смутил, уселся между нами.
— Какое необычное и красивое имя у тебя, Зоя! — обольстительная и уверенная улыбка на его лице говорила о том, что он имеет немалый успех среди женского пола. И гордится этим. — Откуда ты?
— Из Болгарии, — ответила я.
— Ксавьер, дорогой, — обратилась к нему Латти, и он нехотя перевел на нее взгляд. — Я понимаю, что сейчас ты активно принял на себя ношу моего Виктора в плейбойских делах, разумеется. Но прошу тебя, не пытайся очаровывать моих подруг, хорошо?
Он коротко рассмеялся:
— Как же это мило звучит: «Моего Виктора»! — ушел от ответа тот. — Ах, все же я ему завидую.
— О нет! Только не это! — вторила ему Латти. — Ты ведь знаешь, что будет, если до него дойдут твои слова.
— Что, все так же ревнив? — сочувственно улыбнулся парень.
— Недавно приревновал меня к булочнику, — шутливо пожаловалась Латти, и они рассмеялись.
— А я вот планирую свою выставку, — поведал нам Ксавьер. — Хотел арендовать «Четыре кота», но передумал в пользу ресторана «Рэй»… Он запнулся, потому что я закашлялась, когда глоток чая застрял в моем горле.
— Где? — спросила я с хрипом, отдышавшись.
— «Четыре кота», — все еще обеспокоенно глядя на меня, ответил он. — Это тот самый ресторан, где меню разрисовывал Пикассо? — с благоговейным трепетом в голосе уточнила я.
— Да, — непринужденно передернул он плечами.
— О, я же забыла сказать главное! — понимающе улыбнулась Латти: — Зоя — художница.
— Начинающая! — застеснявшись, поправила я ее.
— И фантастически талантливая. Она поступила в школу «Ллотия» и мечтает о собственной выставке.
— Неужели? — Ксавьер обратил на меня взгляд с неподдельным интересом. — Ты меня заинтриговала, детка!
— Ксавьер! — строго одернула его Латти.
Он поднял руки в знак своей безоружности:
— Я честно говорю! — рассмеялся он. — Но, к сожалению, мне пора.
Я с огорчением смотрела, как он поднимается со своего места. А мне так хотелось поговорить с ним о том знаменитом ресторане и о его выставке!
— Латти, — он опять чмокнул ее в щеку: — Вику — привет! А с тобой, — обратился он ко мне: — обязательно еще поболтаем, художница Зоя Рольдан.
Хоть про мужчин не привычно говорить таким образом, но фраза «и он упорхнул», как ни странно, очень точно подходила к описанию того, как удалился Ксавьер Варгос.