Зубная Фея

Джойс Грэм

– Что здесь случилось?!

Сэм хотел ответить, но у него перехватило дыхание. Он попытался произнести слова «Зубная Фея», но из него вырвался лишь судорожный всхлип. Он задыхался, жадно хватая ртом воздух.

– Спокойно, Сэм. Ты увидел кошмарный сон. Всего лишь сон. Теперь это кончилось, все в порядке. Все в порядке. – Папа провел рукой по его волосам. – Да ты весь мокрый от пота, приятель. Накройся и спи, все уже позади.

Подтыкая одеяло, отец взглянул в сторону окна.

– Да тут все нараспашку, такая холодина. Неудивительно…

Он закрыл окно и проверил задвижку.

– Не выключай лампу, – попросил Сэм. Несколько секунд отец пребывал

в нерешительности.

– Лучше я оставлю свет в гостиной и не буду закрывать дверь. Горящий ночник только помешает тебе уснуть.

Сэм закрыл глаза, тем самым выражая согласие, но снова открыл их, как только отец покинул комнату. Выбравшись из постели, он подошел к окну. В бледном свете луны шиферные кровли соседних домов отливали голубизной. Он задернул шторы и принялся восстанавливать свой игрушечный замок. Один из углов его был снесен начисто, а разномастный гарнизон, состоявший из рыцарей-крестоносцев, солдат американской федеральной кавалерии, парашютистов и краснокожих индейцев, был рассеян по полу, поверженный темным воинством ночных кошмаров. Оценив масштабы потерь, он решил отложить до утра похороны убитых.

В правом глазу, которого коснулся ядовитый выдох Зубной Феи, ощущалось жжение. Сэм улегся в постель и через несколько минут уже крепко спал.

Вечером на следующий день после второго пришествия феи Сэм смирно сидел в кресле, изучая книжку с картинками. Почувствовав, что за ним внимательно наблюдает мама, он поднял голову. Мама не отвела глаз и не улыбнулась, и тогда он снова уткнулся в книгу, по-прежнему чувствуя на себе ее взгляд.

– У малыша, кажется, косоглазие, – услышал он мамин шепот.

Нев буркнул что-то из-за своей газеты.

– Точно-точно. Ты сам взгляни, – настаивала Конни.

Газета начала медленно опускаться, пока над ее верхним краем не показались глаза и нос Нева.

– Что там такое?

Сэм сделал вид, что увлечен картинками и не догадывается о внимании, проявляемом к его персоне.

– Его правый глаз. Он как будто слегка косит.

– И что это значит?

– Надо показать его врачу.

Смирившись с неизбежностью разговора, Нев положил газету на колени.

– У тебя парень вечно то артист, то альтист или как там еще это чертово словечко. А еще у него коленки гнутся не в ту сторону, и вообще он к черту слеп на один глаз!

– Я не сказала, что он слеп. Я сказала, у него косоглазие.

– Почему бы тебе не оставить парнишку в покое, вместо того чтобы цепляться ко всякой ерунде и без конца его дергать?

Однако Конни была не из тех, кого можно утихомирить окриком.

– Сэм, положи книгу. Ну-ка, посмотри на меня. А теперь посмотри на дверь, не поворачивая головы.

Сэм сделал, что ему было велено. Мама подошла вплотную и наклонилась над ним, лицо ее выражало обеспокоенность. Отец всем своим видом показывал, что готов покорно принять очередную причуду супруги.

– Да, – твердо заявила Конни, – его надо показать врачу.

Глава 5. Трение

Род занятий отца Терри продолжал оставаться загадкой для всей округи. Когда его спрашивали об этом напрямую, он говорил, что работает изобретателем, и Терри в аналогичных ситуациях повторял отцовские слова. С таким же успехом он мог бы объявить себя специалистом по НЛО или астрофизиком – все это были вещи, равно далекие от реальной жизни.

– Изобретателем чего? – следующий вопрос напрашивался сам собой.

– Всего, что потребуется изобрести, – таков был дежурный ответ.

Мастерская Криса Морриса, где он вдали от мирской суеты предавался своему таинственному изобретательству, была расположена в гараже рядом с его домом-фургоном. Если кому-нибудь из соседей, например отцам Сэма или Клайва, и случалось задуматься о характере его изобретений, их фантазии хватало разве что на новый вид автомобильного двигателя, карманный телевизор или еще какие-нибудь хитроумные штуковины в духе только что наступившей космической эры. В действительности же результаты творческих усилий мистера Морриса более всего напоминали вырезанные из картона фигурные макеты, какие можно увидеть в универмаге над полками для овсяных хлопьев или в витринах бакалейных лавок.

– Что бы там ни было, а платят за это не бог весть, раз им приходится жить в такой развалюхе, – заявил как-то раз Эрик Роджерс.

– Или же он тратит деньги на что-то другое. – Бетти Роджерс многозначительно поджала губы.

– То есть как это? – озадачился ее супруг.

– Сам раскатывает этаким гусем на спортивной машине, а у его сына ботинки просят каши.

Хотя Клайв и слышал все эти разговоры, они не могли поколебать его собственное мнение по этому вопросу. Папа Терри был кумиром Клайва. Будучи на тот момент всего лишь семи лет от роду, он уже твердо знал, кем станет, когда вырастет, – он станет изобретателем, как папа Терри. В отличие от своей мамы, Клайв находил в мистере Моррисе более сходства с лисой, нежели с гусем. Это сходство подчеркивали его рыжие волосы, росшие на лбу треугольным выступом (что, до поверьям, предвещает раннее вдовство), и манера подолгу пристально разглядывать заинтересовавший его предмет – безусловный признак тонкого ума и наблюдательности. Его загорелые руки, так непохожие на бледно-серые руки отца Клайва, были всегда на виду благодаря постоянно закатанным рукавам рубашки.

Между делом мистер Моррис мастерил игрушки – картонные самолеты и тому подобные вещи. В то же время Терри признавал настоящими игрушками только те, что делались из цветной пластмассы и продавались в магазине; Клайва же привлекали не игрушки сами по себе, а удивительные легкость и сноровка, с какими производил их на свет мистер Моррис. При этом его собственный отец был тяжел на подъем, ленив и беспечен – совсем как Терри. Неоднократно Клайву приходила в голову мысль, что по какой-то ошибке его и Терри перепутали, выдав на руки разным отцам. Терри, если бы его об этом спросили, наверняка поддержал бы идею «обратного обмена». Не так давно отец Клайва купил телевизор; родители Сэма собирались сделать это в ближайшее время. Повсюду только и говорили, что о наступившем Веке Телевидения, тогда как Терри был вынужден довольствоваться оригинальной версией данного аппарата, изготовленной умельцем-отцом все из того же картона.

Мастерская Морриса представлялась Клайву неким сказочным чертогом, полным самых необыкновенных вещей. Причудливой формы и неведомого назначения инструменты были аккуратно развешаны вдоль стен. На полках громоздились детали и узлы двигателей, старые радиоприемники, сломанные кассовые аппараты, пружины, шкивы, гири и целые мили разнокалиберной проволоки. Под потолком, растянувшись во всю длину гаража, висел настоящий самолетный винт, двухлопастной; на задней стене была закреплена тяжелой скобой с замком охотничья двустволка; в углу обрастал пылью распотрошенный музыкальный автомат – виниловые диски под прозрачным колпаком были готовы лечь под иглу, ожидая только команды, которая уже никогда не поступит.