Зубной Фей
Шрифт:
И следующий момент я отчетливо вижу уже знакомое мне серое пальто.
С такого расстояния лицо Юли видно плохо, зато хорошо слышен её заливистый смех, а также можно рассмотреть, что идут они не просто рядом, а взявшись за руки. Вернее Юля держит незнакомца под руку.
Может она хромает? Упала опять где-то, а случайный прохожий предложил подвезти?
Бред.
Амбал ставит машину на сигнализацию, и парочка заходит в дом. Телефон в моей руке оживает входящим.
Мама.
— Веничка, позвонила Людмила и попросила
Форс-мажор? Теперь это так называется?
Ну, нет, Юлечка! Так просто я тебя не отдам! Ни форсам, ни мажорам!
Сажусь в машину и решительно завожу мотор. Я знаю, куда ехать.
Тут недалеко. Адрес тот же, только подъезд с другой улицы.
Беру букет, сжимая его в руке, представляя горло того качка, и уверенно шагаю к дому.
Ну и пусть, что не звали. Ну и пусть, что без предупреждения. Я её пятнадцать лет во снах видел не для того, чтобы вот так отдать абы-кому!
Стучу в дверь. Для себя уже решил, что если через минуту не откроют — сам войду. Но мне открывают. Мужчина лет пятидесяти. Наверное, Юлин отец.
— Здравствуйте, молодой человек, проходите, — удивленно и вместе как-то радостно улыбается мне хозяин дома.
— Здравствуйте! — рапортую и протягиваю руку для рукопожатия. С тестем, да еще и с таким приветливым, я собираюсь дружить. — Я к Юле.
— Я очень рад, — с каким-то странным смешком сказал мужчина и рукой показал, куда следует пройти. Его смешок я расценил, как издевку: наверняка думает «вот сейчас посмотрим, кто кого».
Вхожу в большую просторную комнату, где находится диван и телевизор. Зал. Так у нас всегда называют место, где стоят эти предметы.
Посередине дивана сидит моя Юлька, рядом с ней девочка лет девяти, а напротив трется этот парень.
Сейчас, при близком рассмотрении, вижу, что пацан еще совсем зеленый — лет двадцать — двадцать три, не больше. Он уже без куртки, в спортивных трико и какой-то растянутой толстовке. Еще и носок с дыркой! Жаних!
Однако стоит парень чересчур близко к Юле и продолжает что-то рассказывать, отчего она также заливисто смеется на пару с девочкой.
Всё резко обрывается, когда присутствующие замечают мой приход.
— Веник? — выпучив на меня свои огромные голубые глазищи, восклицает Юлька.
Парень сначала оценивающе окидывает меня взглядом — ровно таким же, каким смерил его я пару мгновений назад, и подойдя ко мне, некоторое время сканирующе смотрит мне в глаза. Я впериваюсь взглядом в соперника, давая понять, что отступать не намерен. Спустя несколько секунд наших гляделок, амбал всё же протягивает мне руку.
— Кирилл.
— Вениамин.
— Ксюша, — подпрыгивает ко мне маленькая хохотушка.
— Папа Саша, — так же насмешливо вклинивается между нами мой будущий тесть. Похоже, ирония у него в характере. — Вы садитесь, в ногах правды нет. Сейчас мама придёт, молочка, то есть горошка принесет, — снова юморит, пытаясь разрядить обстановку. — Оливье без горошка, что свадьба понарошку.
Отец выходит из комнаты, а мы одновременно поворачиваемся к Юльке. Я делаю быстрый шаг и уверенно сажусь рядом. Амбал-Кирилл вынужден устроиться напротив в кресле.
— Вень, это мне букет? — шепотом спрашивает девушка, когда мы с её ухажером неотрывно сверлим друг друга взглядами. Тут только я понимаю, что не подарил цветы и, как дурак, держу их у себя на коленях.
— Нет, это тёте Люде, — недовольно отвечаю, по-прежнему не глядя в её сторону. Не заслужила ты, Юля, пока цветов — водишь всяких к себе в дом! — Твой подарок в машине остался, — всё же добавляю, потому что мне совсем не хочется её обижать, пусть даже она и виновата.
— Добрый вечер, Венечка! — словно ураган влетает в комнату запыхавшаяся мама Юли. — Я так рада, что ты пришел к нам, а Юля так расстроилась, когда я встречу отменила… Ну, сам понимаешь, ручка в таком состоянии…
Я уже встал, чтобы подарить цветы тете Люде, как вдруг обернулся, чтобы понять, что она имеет ввиду, говоря о Юлиной руке.
Цветы падают на пол. Юлькина рука почти до локтя перебинтована.
Какой же я осел!
Бросаюсь к ней, а тетя Люда — к разбросанным цветам.
— Кирюша, помоги! Принеси ту вазу, что у тебя в комнате стоит с твоего дня рождения.
В моей голове переключается тумблер. «Кирюша», «комната», «день рождения».
— Так это твой брат??? — вскрикиваю, словно ошпаренный.
— Ну да, — непонимающе кивает Юля.
— Так ты не из-за него отменила встречу?
— Нет, — продолжает ничего не понимать девушка.
— Извините меня, — поворачиваюсь к членам Юлиной семьи, которые выстроились в один ряд и смотрят на меня округлившимися глазами. Тетя Люда держит цветы в охапке, из которой они один за другим очень эпично сползают на пол, Ксюшка ковыряет в носу, Кирилл чешет затылок, а папа Саша всё также хихикает. Похоже, это что-то нервное…
— Я думал, что он… ну… твой ухажер, — теперь мне даже неловко произносить это вслух.
— Кирюха, он думал, что ты уши жрёшь! — хохотнула Ксюшка.
— Ксюша! — Закричали на неё все четверо и тут же рассмеялись.
12. Продолжение следует…
— Ну хоть сегодня-то соль у нас имеется? — прыскаю смехом, входя на кухню в самый час пик приготовления к маминым именинам.
Прошел год после того, как мы с Вениамином стали встречаться, и полгода с нашей свадьбы. Мы решили не тянуть с этим. Гражданские браки неприемлемы ни в моей семье, ни в семье Веника, а переживать долгие разлуки с каждым днем становилось всё труднее. И к восьмому марта нас ждал сюрприз — чествование женщин двух семей переросло в празднование нашей официальной помолвки.