Зубы дракона
Шрифт:
Куда там, ничего он не понимал. Во всяком случае, если судить по его непрекращающемуся рычанию.
Елена поспешила выйти из комнаты, забрала с собой стираные вещи и заперла наружную дверь так же, как было до нее. Веревку, однако, она не стала заматывать, чтобы мальчику было легче выбраться — если он того захочет.
И бегом бросилась домой.
«Боже мой, мне надо поговорить с кем-то, — думала она в панике, наблюдая через маленькое окошко за соседним домом. — С Миланом? Или со священником, мне надо пойти
Ее пронзила холодная, неприятная мысль.
«Сёльве!»
Как она теперь сможет с ним встречаться?
Теперь она не сможет вести себя так, как раньше.
Чистые, нежные отношения между ними закончились навсегда. Что бы ни произошло.
Господи, если бы она не была так одинока! Если бы ей было с кем посоветоваться!
«Милан, прийди, пожалуйста, скажи мне, что я не сделала ничего плохого! Ты же можешь быть рядом, когда появится Сёльве и мне придется отвечать на его вопросы.
Боже мой, как я напугана!»
И все же Елена понимала, что не могла поступить иначе.
Хейке продолжал сидеть в клетке, когда незнакомка ушла.
Чем-то она была похожа на его охранника, но не во всем. У нее был более мягкий голос. И она не пихала его противными палками.
Она была…
Хейке не знал слова «добрая».
Но присутствие незнакомки наполнило его новыми чувствами. Теплыми и приятными. Инстинктивно он почувствовал, что она желает ему добра.
Для него это было внове, ведь до сих пор он встречал только отчужденность, презрение, насмешки и озлобленность. Одним словом — ненависть!
Это наложило отпечаток на душу Хейке. Как до того страх и отвращение людей формировали всех прежних проклятых рода Людей Льда, превращавшихся в таких же отвратительных людей, как Хейке. Об этом мог бы много рассказать Тенгель Добрый.
Человек, только что побывавший в комнате Хейке и изрядно изумивший и напугавший его, что-то сделал с клеткой. Что?
Эту дверь несколько раз открывал Сёльве. Когда хотел поменять Хейке рубаху.
Незнакомка возилась с дверцей. Что-то говорила, хотя Хейке не понял ни слова.
Словарный запас Хейке был довольно большим. Не так странно, ведь у Сёльве часто не было иных собеседников. Хейке, разумеется, ему никогда не отвечал, это было ниже его достоинства, но он впитывал в себя новые слова и знания. Особенно нравились ему долгие рассказы о Людях Льда! Не было в жизни Хейке мгновений лучше!
Но ведь его жизнь вообще не отличалась разнообразием!
А эта женщина говорила не так, как Сёльве. Как же Хейке хотелось понять, что она сказала!
Было так приятно, так тепло. Но Хейке не мог описать свои ощущения словами. Они породили в нем необычное, доброе чувство.
Что она сделала с дверцей?
Он осторожно коснулся того
Хейке потрогал запор. Его вновь охватило сильное замешательство. Он не знал, откуда берется это чувство, ведь кроме клетки, он никогда не знал иной жизни, но в нем всегда жило неосознанное стремление вырваться.
Запор был каким-то другим! Он всегда казался каменным, но сейчас двигался!
Что же сделала та женщина?
Хейке затаил дыхание.
Быть может, это что-то не понравится Сёльве?
В таком случае все симпатии Хейке окажутся на ее стороне.
Но от этой мысли он немного испугался. Если Сёльве опять разозлится, он начнет тыкать в него палкой. Непривычный мозг Хейке напряженно работал.
Если только…
Нет, он был не в состоянии свести воедино свои выводы. Мысли свалились на него скопом, они были ему внове и потому ошеломляли.
Дверь?
Он стал упорно дергать за доски.
Они поддались.
Еще раз! Проем стал шире.
Не успев задуматься, Хейке рванул доски со всей силой. Ветка, державшая запор, лопнула с треском — дверь была открыта.
Хейке посмотрел на нее, выдавил какой-то странный звук, а затем со страху наделал в штаны.
Его это совсем не смутило, ведь личная гигиена была для Хейке неизвестным понятием. В свое время он до смерти боялся справлять нужду, потому что Сёльве каждый раз приходил в ярость, ведь ему приходилось чистить клетку. Постепенно Хейке, однако, привык и стал нарочно пачкать клетку, выводя Сёльве из себя.
Дверь была открыта. Дверь была открыта.
Он возвращался к этой мысли снова и снова, пытаясь понять смысл происшедшего.
Сёльве разозлится!
Сёльве здесь нет.
Хейке потрогал рукой пустоту. Пустотой был для него мир вне пределов клетки.
Быть может, там ждет опасность?
Пока, во всяком случае, ему не было больно.
Сёльве и эта женщина — а еще другие люди, которых он видел издалека в поездках — могли быть там, снаружи.
Та женщина?..
Глубоко внутри Хейке сохранялось очень слабое воспоминание о такой же женщине, которая когда-то ухаживала за ним. Но тогда ему не было так приятно. Голос той, прежней женщины не был так мягок.
А может быть, она ему только приснилась.
Скоро вернется Сёльве. Эта мысль обеспокоила Хейке. Сёльве значил для него грубость, побои и тычки палкой. И еще закрытую дверь, может быть — навсегда. Прочно, твердо закрытую дверь. Нет, только не это, — казалось, подумал Хейке.
Сам не понимая этого, он только что обрел ощущение свободы — до сих пор неизвестное ему понятие.
Инстинктивно он наклонился к двери. Его суставы, застывшие от долгого сидения, отозвались острой болью.