Зубы дракона
Шрифт:
Оба ребенка кивнули. Элизабет им нравилась.
— Она вышла замуж. За очень симпатичного человека по имени Вемунд Тарк. Они переедут в Элистранд, потому что своего дома он лишился. Все рады такой развязке, вы ведь помните, как Ульф волновался за будущее Элистранда. А теперь вот бабушка Ингрид должна беспокоиться за будущее Гростенсхольма. Она хочет, чтобы один из вас со временем принял это хозяйство.
Ингела ничего не сказала, потому что думала об одном молодом человеке из соседнего прихода. В тот момент он значил для нее все в этой жизни,
Впрочем, на прошлой неделе она была уверена, что до самой смерти будет любить совершенно другого парня.
Но Сёльве заволновался.
— Отец! Юхан Габриэль только что вернулся домой, а вскоре он уедет в Вену. Он станет там секретарем шведского посланника. И он предложил мне поехать с ним, сказав, что и для меня работа найдется. Папа, мне так этого хочется!
— В Вену? — с испугом переспросила мать. — Но ведь это так далеко!
Даниэль возразил:
— Нет, Вена — столица культуры, ничего страшного там нет. Но мы не можем подвести бабушку. Она ведь так надеется на вас обоих — что один из вас переедет к ним в Норвегию.
— Ну и что, отец, — сказал Сёльве. — Я с удовольствием перееду в Гростенсхольм, когда ее и Ульвхедина не станет, мне ведь там нравится, но только не прямо сейчас! Дай ей мое обещание, отец, но позволь мне сначала посмотреть мир!
Сёльве действительно очень хотел поехать в Гростенсхольм. Только по другим причинам. В последнее время он стал все больше задумываться о сокровище Людей Льда. Оно должно принадлежать ему! Но пока там был Ульвхедин. А Сёльве имел основания бояться его острого взгляда.
А самая важная деталь этого желанного сокровища находилась здесь! У отца!
— Но Сёльве, — возразил Даниэль. — Я-то надеялся, что ты унаследуешь нашу усадьбу. Как верные рыцари, мы всегда следовали за родом Оксенштерн, еще с тех пор, как появилась на свет Марка Кристина. Вы помните, что Тарье Линд из рода Людей Льда женился на родственнице Марки Кристины Корнелии Эрбах. С того времени мы всегда стояли на стороне семейства Оксенштерн, помогая им во всем и поддерживая их во всем. Я думал, что ты продолжишь эту традицию, Сёльве.
— Да, но это именно то, что я и делаю! Я следую за Юханом Габриэлем через все невзгоды и радости этой жизни.
— А ведь точно, — задумался Даниэль. — Ты ведь и правда это делаешь…
— Так что, это мне придется переехать в Гростенсхольм? — спросила Ингела. — Но мне хорошо здесь, и здесь я хочу жить дальше.
Даниэль вздохнул.
— Я не знаю, дети. Не знаю, как нам лучше поступить. Главное, чтобы один из вас взял на себя хозяйство здесь, а другой — в Норвегии. Думаю, что все это когда-нибудь решится само собой.
Спор продолжался и вечером. И Даниэль, который в своей жизни тоже много путешествовал — однажды до самого Карского моря, чтобы привезти Ширу домой к Венделю Грипу, — колебался между желанием оставить Сёльве у себя в Гростенсхольме и отпустить его посмотреть Вену. Такая поездка могла бы оказаться настоящим
В конце концов проблему решил сам Сёльве.
— Мы же не собираемся к бабушке до начала лета. Кто говорит, что я останусь в Вене на веки вечные? Я вполне могу вернуться домой к поездке в Норвегию!
У всех вырвался вздох облегчения. Так все и решилось. Несмотря на слабое финансовое положение семьи, Сёльве разрешили ехать в Вену. Его мать, естественно, немного поплакала, боясь, что больше никогда не увидит сына, но Даниэль успокоил ее тем, что Вена — это не варварский город. Напротив, венцы наверняка смотрят на Швецию и Норвегию как на что-то дикое и некультурное, что-то примитивное, расположенное где-то далеко на краю света.
Вот этого его жена понять никак не могла. Всем ведь известно, что Швеция — это центр Земли!
В день отъезда Сёльве пришел к отцу. Он боялся, что Даниэль заметит, как он взволнован.
— Отец, — сказал он и прокашлялся, чтобы скрыть дрожь в голосе. Не от предчувствия расставания, а от того, что он собирался сейчас сказать. — Отец, у меня к Вам большая просьба…
— Так что ты хочешь, сынок? — по-доброму спросил Даниэль.
— Мне так хочется иметь с собой талисман, когда я отправлюсь в чужую страну.
— Талисман? Что ты имеешь в виду?
Сёльве пришлось снова прокашляться.
— Мандрагору, отец. С ней я буду в безопасности.
Он спрятал руки за спину, чтобы отец не заметил, как они тряслись. В нем билось возбуждение. Мандрагора, волшебный корень, самое желанное из всех сокровищ Людей Льда!
Даниэль задумался. Такую просьбу было трудно исполнить.
— Но ведь ты, Сёльве, знаешь, что мандрагора принадлежит мне. Она со мной с момента рождения, даже с момента зачатия. Это ее надо благодарить за то, что я вообще появился на свет. Она живет пока рядом со мной, и она всегда защищала меня. Правда, в последние годы я ей не очень-то и пользовался, ведь наши дела и без того шли хорошо. Но имею ли я право расстаться с ней?..
— Но однажды Вам все равно придется это сделать, отец, — сказал Сёльве очень тихим голосом. — А кто Вам ближе, чем Ваш сын?
Даниэль кивнул.
— Ты прав, я не буду жить вечно. Но это странная… вещица. Хотя надо бы говорить «творение»! Если ей что-то не нравится, она показывает это сразу.
— Так давайте проверим, — сказал Сёльве, скрывая нетерпение.
Даниэль в задумчивости посмотрел на сына, которому пришлось опустить глаза.
— Ты ведь всего лишь обычный человек, Сёльве, — сказал он, не подозревая, как далек от истины в этот момент. — С другой стороны, и я такой же. Мандрагора досталась мне, чтобы я добрался до Ширы и помог ей осилить путь. Это хороший талисман, Сёльве. Он сражается с Тенгелем Злым, который не смог носить его сам. Ну что ж, давай попробуем! Если ты не тот человек, мы сразу заметим. Тогда мандрагора извернется и уколет тебя в руку, как когтями.