Зулкибар (Книги 1-4)
Шрифт:
Смущает меня еще и то, что применение эльфийской магии очень уж явственно указывает на эльфов, а, как мне кажется, они сейчас должны со мной заигрывать. Да, давить, напоминая о клятве, но, в то же время, показывать преимущества сотрудничества с ними. С этой позиции террористический акт, совершенный эльфом в моем дворце, не свидетельствует о добрых намерениях Рахноэля.
Жаль, очень жаль, что так мало исходных данных. И очень боюсь того, что покушение повторится.
Глава 14
– Юсар, выйди, мне нужно переодеться.
– Принцесса, лежите.
– Юсар! Я сказала - выйди!
– Позаботьтесь хотя бы о своем ребенке!
– в отчаянии выкрикивает Юсар, и я на минутку замираю. О ребенке... Я позабочусь о ребенке. Но для начала я должна выяснить, что случилось с его отцом. Кто мне это может объяснить, если Юсар не знает? Терин! Вот пойду искать Терина.
Спешно надеваю платье попроще. Юсар ушел, а где искать князя, я у него не спросила. Ладно, мы пойдем простым путем. И будем пытаться обнаружить князя в его собственных покоях. На мое удивление именно там он и обнаруживается.
Лежит на странной формы какой-то кровати. Изображает из себя труп.
На подоконнике Дуся сидит, и лицо у нее мрачное - дальше некуда. Нервно хихикаю.
– Кто это, - спрашиваю, - так над постелью поиздевался?
– Я, - мрачным тоном сообщает Дульсинея, - что надо?
– С мужем твоим хотела поговорить.
– Говори, - фыркает Дуся, - правда, он вряд ли тебе ответит.
Хочу сказать какую-нибудь гадость, и тут замечаю (ну почему не сразу?!), что недалеко от князя, на второй половине того, что, судя по всему, раньше было брачным ложем князей Эрраде, лежит Кир.
Иду к нему. Сажусь рядом, на пол. Смотрю на него минуты с две, а потом понимаю, что стесняться мне здесь некого. Начинаю осторожно гладить его по щеке и шептать о том, что он мне очень нужен. Что я дура, что я очень хочу вернуть наши с ним отношения.
– Точно дура, - заявляет Дуся.
– Сама такая, - вяло огрызаюсь я.
Она спрыгивает с подоконника, подходит.
– Он не слышит тебя.
– В курсе!
– Не рычи на меня, Ханна, мне и без тебя фигово, - вздыхает Дульсинея, - а если они не вылечат Кардагола? Что тогда мне делать? Я же без него не смогу.
Понимаю, что без Терина. И вообще я ее понимаю. Одно неясно - причем здесь Кардагол?
Спрашиваю и получаю четкий ответ. Отец Кира тяжело ранен, и если он не выздоровеет, останусь я с ребенком, но без мужа. Без любимого мужа. Потому что найти хоть кого-нибудь - не проблема.
– Дуся, - вздыхаю я, - а помнишь, как он впервые к нам пришел? Там, в подземном царстве?
– Это что!
– отвечает она, - знала бы ты, как мы с Терином познакомились!
– Знаю.
– Откуда?
– Читала.
– О, - безразлично так произносит княгиня, - я не знала, что об этом писали.
– Поэмы в стихах, - отзываюсь я, проводя пальцем по губам Кира. Неужели он меня больше не поцелует?
***
Сидела я на подоконнике себе тихонько, никого не трогала. Мне ничего вообще не хотелось, вот просто сидеть и пялиться в ночное небо. И желательно ни о чем не думать. Конечно, совсем не думать не получалось, поэтому я старательно пыталась хотя бы всякие нехорошие мысли из головы выкинуть и размышлять о всякой ерунде. Ну, вот например, о том, как называется то созвездие, на которое я смотрю сейчас?
В спальне появились признаки жизни. Я даже поворачиваться не стала, только глаза скосила, увидела, что это Лин с Шеоннелем нарисовались, и продолжила изображать из себя неподвижную статую. Они какое-то время молча смотрели на меня. Тоже мне, парочка два подарочка! И чего их сюда принесло? Мне вообще-то и без них сейчас хреново... ой, а эльфенок-то у нас эмпат! И это вам не Валь, который интуитивно почуял, что надо меня обнять и утешить, но не понял до конца, насколько мне плохо. Это самый настоящий эльфийский эмпат! А эти ушастые вообще по природе своей чувствительные до чужих эмоций. Представляю, насколько хорошо эльфу видно, что сейчас со мной твориться. Надо срочно выгонять их на фиг! Выгнала. Лин хоть и не эмпат, но быстро сообразил, что дальнейшее пребывание в моем обществе может закончиться плачевно. Для них.
Сижу дальше. Тут врывается Ханна. Ее тоже бы, по-хорошему, сразу послать надо было, но я не стала. Все-таки Ханночку теперь беречь надо и нежнее с ней обращаться. А Ханночка, оказывается, вообще не в курсе происходящего, прибежала сюда с Терином советоваться насчет состояния полковника своего. И куда только Валь смотрит? Почему его дочь не знает, что и как?
И что мне теперь с ней делать? Села прямо на пол у кровати Кира, гладит его, вся такая печальная. Еще и вспоминать взялась, как познакомилась с ним. Я ее попыталась развеселить, хотела рассказать, как с Терином впервые встретилась. А она заявила, что и так об этом знает. Интересно, остуда? Валь рассказал, что ли? Нет, оказывается, про это поэмы слагают. Вот это да! Зря я поэзией местной не интересовалась никогда.
– И что же в этих поэмах пишут?
– полюбопытствовала я, последовав примеру Иоханны и усаживаясь на пол рядом с кроватью Терина.
Иоханна помолчала, вспоминая, и процитировала. Я не удержалась и хихикнула, а потом и вовсе заржала.
– Дусь, ты чего?
– удивилась Ханна.
– Ой, брешут и не краснеют! Врунишки твои поэты! Не так все было! Не привязывала я Терина при первой встрече к кровати, я его просто разбудить хотела, споткнулась и упала на него. А он такой просыпается и, как ни в чем не бывало, говорит: "Здравствуйте, Дульсинея" Я офигела. Весь такой невозмутимый и красииивый, сволочь!