Зверь из бездны
Шрифт:
— Действительно, очень просто! — с иронией воскликнул шеф. — Ты никогда не пробовал это проделать, Лео? Или, может быть, такое уже попадалось в нашей практике?
Я промолчал. Нет, такого еще не попадалось…
— Да тут не по одному, а по десятку наших нужно в каждый сектор каждой планеты, — с горечью сказал Кондор, обращаясь явно не к нам со Станом. — По десятку, а то и по два. — Он опять прошелся от стола к двери и обратно. — Все, не буду вас задерживать. Действуй дальше, Лео. Молодец, доказал…
— По-моему, с шефом что-то не в порядке, — сказал Стан, когда мы вышли в коридор. —
Стан еще ничего не знал о шуме, поднятом правительством Аиста.
— На Аисте раскрыли нашего агента, — коротко пояснил я.
— О-о! — Стан озабоченно нахмурился. — Понятно. Незаконное вмешательство во внутренние дела. Это серьезно.
— Пошли ко мне, — сказал я. — Будем собирать ребят.
Валентин приветствовал нас таким словоизвержением, что я в очередной раз задал себе вопрос: вещество ли он или все-таки существо? Минут через двадцать в моем кабинете собрались все, кто был в это время на Соколиной и участвовал в расследовании, то есть Драган, Сергей, Дино и Фарид. Они уже ознакомились с моим обоснованием и знали, что все их труды, в общем-то, совершенно не пригодились. Валдис до сих пор находился на Коршуне и сейчас, вероятно, занимался поисками бывшей супруги господина Святослава Евсеева. А возможно, уже побеседовал с ней. Пока у нас не было подтверждения ни с Коршуна, ни со Звездного Какаду, ни с Земли, но в том, что подтверждения будут, я нисколько не сомневался.
Труды парней не пригодились при этом расследовании, но это не значило, что парни работали вхолостую. Все собранные ими данные пойдут в архив и, возможно, когда-нибудь понадобятся; у нас такое бывало.
— По транквилизатору буду работать я и господин Лешко, — сообщил я парням. — Остальным подчищать хвосты и вести обычную аналитику. Если понадобится — подключим. У кого есть вопросы?
— Жаль, — вздохнул Сергей. — Мне кажется, я был в двух шагах от выявления внегалактиан. Фактор внегалактиан объяснил бы многие странные случаи.
— Так лови и дальше, — великодушно разрешил я. — Кто тебе мешает? Поймаешь, приведешь — будем разбираться. Валентин, список пассажиров, побывавших на Салангане, передай в полицейский департамент Серебристого Лебедя. Первому заместителю. Новых случаев не было?
— Нет, — отозвался биокомп. — Все спокойно. Только что принял сообщение со Звездного Какаду.
— Читай! Без вводных, только основной текст.
Затаив дыхание, я слушал голос Валентина.
— Подтверждается, что в период ориентировочно с шестого по восемнадцатое сентября госпожа Бикулу Тирри Агостиньо Зампе употребляла нейролептик общий «Льды Коцита» производства фармакогруппы «Альберт», Серебристый Лебедь, Четвертый Рим.
— Вот так, парни, — удовлетворенно сказал я, обводя взглядом свою группу. — Вот вам и все коварные внегалактиане, непредвиденные мутации, биосистемы из Шарлотсвилля, гравианомалии, трудоустройство специалистов и медицинские заключения. Обыкновеннейший безобидный транквилизатор. Всего лишь.
— Но зачем его подсовывают всем подряд? — спросил Фарид. — Тут же все решает случай.
— Да, кто-то прекрасно осведомлен о его необычных, мягко говоря, свойствах, — согласился я. — Кто-то развлекается, бросая рыбам в аквариуме отравленный корм. Кто-то развлекается в переполненном маршрутнике, разрезая ножом одежду пассажиров. Кто-то плюет с балкона на головы прохожих…
— Возможно, дело тут не в простом развлечении, — заметил Дино. Какие-то иные причины…
— Сообщение с Журавлиной Стаи, — сказал биокомп.
— Что — убийство?! — Я приподнялся из-за стола, первым делом подумав о госпоже Эвридике Карреро.
— Нет, пострадавшая жива. Доставлена в третью городскую больницу Мериды-Гвадианы. Личность не установлена.
Третья городская больница… Да, там я уже бывал, навещал госпожу Карреро. Итак, очередная жертва чьей-то безумной забавы с транквилизатором «Льды Коцита»…
И вдруг словно какая-то игла стремительно уколола меня в сердце — и тут же исчезла. Но боль осталась, боль не спешила уходить.
— Читай основной блок, — сказал я биокомпу и не узнал своего голоса. Слова почему-то давались с трудом, все пространство кабинета превратилось в лед, и фигуры моих парней вмерзли в эту ледяную толщу, и я тоже вмерз в эту неподатливую безнадежную толщу, и бесполезны были бы попытки взломать лед, выбраться наружу и глотнуть воздуха. Я задыхался.
— Тут указано: лично господину Грегу, — донесся до меня из леденящей беспредельности замороженный голос биокомпа. — Даю на экран.
Я не дышал и не шевелился, я превратился в айсберг, но зрение не потерял. Я долго, бесконечно долго читал застывшие, тоже замороженные, строки, а потом так же бесконечно долго пытался осмыслить прочитанное.
Пострадавшая доставлена из зоны отдыха в Северных горах в окрестностях Мериды-Гвадианы… Состояние крайне тяжелое, в сознание не приходит… Находится в реанимационном комплексе… Женщина двадцати двух-двадцати трех биологических лет… Причина многочисленных телесных повреждений — падение с большой высоты… При ней не обнаружено ничего, кроме аудиты… Аудита закодирована, адресат — Леонардо-Валентин Грег, Соколиная, Кремс, Унипол…
Я окончательно потерял всякое представление о том, на каком свете нахожусь, когда на экране появилось изображение — черно-синее от кровоподтеков лицо, спутанные светлые волосы… Изуродованное, исковерканное, искалеченное лицо… И все-таки я сразу узнал Славию.
Доносились до меня чьи-то голоса, двигались какие-то тени. Но все это происходило вне пределов моего мира, охваченного болью и отчаянием.
Потом это прошло. Айсберг растаял, выпустив из плена мое окоченевшее «я». Окружающее стало четким, болезненно четким.
— Ребята, — сказал я уже вполне нормальным, по-моему, голосом, — я на Журавлиную Стаю. Замещать меня будет Драган… господин Пестич. — Я оглядел их встревоженные лица. — Не знаю, в чем там дело, но у… пострадавшей есть личное послание ко мне. И я… знаю пострадавшую.
Они молчали. Понимающе молчали. В полной тишине я встал из-за стола и направился к двери. Наткнулся на взгляд Стана и сказал:
— Понятия не имею, зачем она туда… и вообще…
Мне вдруг показалось, что я как будто бы оправдываюсь. И я знал, почему мне так показалось. Знал, но не хотел, не мог признаться себе в этом.