Зверь
Шрифт:
— Может, след потом? — спросил Молчун. — Нам еще Диса проверять.
— Да ладно, — отмахнулся Перс. — Это совсем рядом. Подскочим, посмотрим, что к чему.
— Как скажешь, — пожал плечами напарник. — Но сомневаюсь, что мы там что-нибудь найдем.
— Почему ты так думаешь? — прищурился Перс.
— Да потому. Этот парень не глупее нас. Вряд ли он станет дожидаться, пока к нему кто-нибудь заявится.
Оба прошли по коридору в фойе. Охранник скучал и пялился в окно.
Перс подумал секунду и спросил:
— А скажи-ка вот что, командир, Валентин Аркадьевич в последнее время в аварии не попадал?
—
— И помял левое заднее крыло, верно? — быстро спросил Молчун.
— Нет, правое переднее.
Молчун и Перс переглянулись.
— А ты ничего не путаешь?
Охранник надулся обиженно, словно голубь-дутыш, выпятил грудь, развернул плечи.
— Да говорю же, переднее правое. Кому знать, как не мне? Я во время аварии сзади сидел.
— Понятно. Ну ладно, спасибо.
Оба шпика вышли на лифтовую площадку.
— Так вот, я и говорю, — продолжал рассудительно Молчун, — похититель «Гекатомбы» прекрасно понимает, что его сейчас будут искать. А поскольку мы с тобой уже установили, что он знает, как добыть бумаги, стало быть, и дожидаться ему нечего.
— Ладно, посмотрим, — ответил Перс. — Все равно же в центре. Развалимся, что ли, если подъедем?
— Ну, развалиться не развалимся, — ответил Молчун, — но полчаса потеряем.
— И все-таки давай прокатимся.
В том, что Молчун был прав, Перс убедился ровно через двадцать минут, когда, войдя в офис охранного бюро, адрес которого он прочел на договоре купли-продажи, они обнаружили пустые помещения без признаков хозяев. Пустые же стеллажи, столы с выдвинутыми ящиками, компьютеры, из которых чья-то заботливая рука извлекла хард-диски, опущенные защитные жалюзи на окнах.
— Н-да, — разочарованно огляделся Перс. — Ты был прав, этот парень не дурак.
— А я что говорил? — криво усмехнулся Молчун. — Он знает, что делает.
— Ладно, поехали полюбуемся на Диса. А потом решим, что делать.
Сидя в высоком кабинете, за нарочито большим столом, Значительный покрутил в пальцах фотографию, отданную ему Цербером. Ответ он уже получил, личность человека, запечатленного на снимке, была установлена, но… Значительный снял трубку телефона и решительно набрал номер.
Ответили ему без промедления.
— Ян Карлович? — спросил Значительный. — Это Туманов. Начальник службы безопасности Аида полчаса назад передал мне на опознание фотографию. Однако, поскольку дело напрямую касается Жнеца, я не счел себя вправе…
— Вы установили личность этого человека? — нетерпеливо и даже вроде бы с раздражением поинтересовался Беркович.
— Да, конечно. Одинцов Гектор Наумович.
— Ну, так скажите Аиду, раз ему это необходимо.
— Хорошо. — Значительный улыбнулся с облегчением. Теперь совесть его была чиста. Не подвергая себя ни малейшей опасности, он одновременно оказывал услугу Аиду и демонстрировал безграничную преданность Жнецу. Отлично. — А насчет девчонки?
— Какой девчонки? — с недоумением спросил Беркович.
— Той, которая едет в поезде…
— Делайте, что вам говорят, и не отвлекайте нас по пустякам!
В трубке запищали короткие гудки.
Ага. Значительный нажал пухлым холеным пальцем на рычаг и принялся набирать новый номер. Все складывается как нельзя лучше. Просто
— Алло?
— Игорь Дмитриевич? — вкрадчиво спросил Значительный. — Туманов вас беспокоит. Тут ко мне ваш человечек заглядывал, фотографию передал. Для опознания. Так вот, снимок мы проработали. Это некий Одинцов, Гектор Наумович. Трупы идентифицированы. Убитые: Жукут и Трубецкой, вне всяких сомнений. Соседи подтвердили, коллеги по работе.
— Какой человечек? — не понял Аид. — Какие фотографии? Какие трупы?
— Ну, это уж ему виднее. Я, Игорь Дмитриевич, выполняю свои обязанности, — ответил Значительный, умудряясь совмещать в голосе обиду, подобострастие и легкий упрек. — А человечек — Цербер. Завез фотку, приказал установить личность. Сказал сообщить результаты идентификации трупов Бориса Семеновича Жукута и Тимофея Васильевича Трубецкого. Да, еще дал описание некой девицы. Поручил выяснить, едет такая поездом в Волгоград или нет. Так вот, я все сделал. Пришлось даже два состава на перегоне останавливать. Весь график эмпээсу поломал. Боюсь, теперь начальство на дыбы встанет. Что, мол, за самоуправство такое. А у нас сегодня и так не день, а сплошные заморочки. Только с утра семь убийств, перестрелка в самом центре, на Пушкинской, взрыв утром… Кошмар. Когда такое было? Полетят кое с кого погоны. Ох, полетят…
— Я компенсирую все ваши затраты, — ответил Аид. — Но мне совершенно не понятно… Я не знаю ничего ни о фотоснимках, ни об упомянутой вами путешествующей девице.
— Возможно, Цербер просто забыл или еще пока не успел вам доложить, — двинул предположение Значительный. — В любом случае, таковая девица действительно едет в волгоградском поезде, в третьем вагоне, без билета. Посадил ее высокий парень в зеленом пальто, представившийся дядей. Вот, пожалуй, и все. Ваш человек, Цербер, обещался заехать через пару часов за фотографией… Что-нибудь ему передать?
— М-м-м… пожалуй, не надо. Я сам позвоню, разберусь.
— Хорошо, Игорь Дмитриевич. Это, конечно, ваши внутренние дела. — Значительный умолк на несколько секунд, а затем предложил: — Знаете, если возникнут какие-то проблемы — я имею в виду, серьезные проблемы, — сразу же дайте мне знать. Помогу, чем смогу.
Сказано это было очень по-человечески, с теплотой в голосе. Не то чтобы Аид маялся от переизбытка сентиментальности, но он невольно проникся симпатией к человеку, искренне предлагавшему ему помощь в чертовски сложной и опасной ситуации.