Зверь
Шрифт:
– Вы уверены, что она здесь была?
– Стопроцентной гарантии я вам, конечно, дать не могу, но у меня очень хорошая память на лица. Да вы вот хотя бы Юлечку спросите, она в тот день дежурила на этаже.
Юлечка, женщина неопределенного возраста, с остатками былой красоты на увядшем лице, взяла из рук Воронина фотографию и кивнула головой:
– Была. Зашла в номер, но задержалась там от силы минут пять.
– А Останина вы после ее визита видели живым?
– Видела. Он спустился вниз, поговорил о чем-то с Сашкой и поднялся в свой номер.
– Останин сказал, что ждет знакомого, – подтвердил портье, – и попросил меня указать гостю правильную дорогу. Это было часов в девять вечера.
– И гость был?
– Приехал приблизительно в половине одиннадцатого. И был страшно огорчен, что его знакомый умер. Он буквально посерел от этой вести. Я предложил ему воды, но он махнул рукой и тут же уехал. Мы рассказали об этом визите следователю.
– Я в курсе, – кивнул Воронин и покинул гостиницу.
Дело в общем-то житейское. Немудрено, что коллеги Воронина махнули на него рукой. Чиновник, видимо, здорово переживал по поводу своего грехопадения и волновался в ожидании взятки. А бизнесмен, узнав, что решенное вроде бы дело сорвалось самым нелепым образом, впал в расстройство. В результате переживаний у обоих случились инфаркты. Жутковатое, конечно, совпадение, но, в конце концов, чего только в этой жизни не бывает. Имелось, однако, одно обстоятельство, о котором коллеги Германа даже не подозревали: оба джентльмена за несколько часов до смерти виделись с одной и той же девушкой. Если и этот факт считать случайностью, то что же тогда в нашей скорбной жизни является закономерностью? Увы, никаких следов Маши Мореевой Воронину обнаружить не удалось. В университете о такой студентке не слышали. А обзванивать все питерские вузы у Германа просто не достало времени. Ночь вступила в свои права раньше, чем новоявленный частный сыщик успел завершить дела.
Глава 2
МИФ
В полете у Германа было время присмотреться к наследнице умершего бизнесмена. Назвать убитой горем эту красивую тридцатилетнюю женщину Воронин бы не рискнул. Тем не менее смерть отца не оставила Светлану Васильевну равнодушной. Лицо ее выглядело сосредоточенным и хмурым. Новому знакомому она лишь сухо кивнула головой и отвернулась. Возможно, он не был героем ее романа, но, скорее всего, Васильевой сейчас было не до светских развлечений. За время перелета она так ни разу и не взглянула на Воронина и, кажется, не произнесла ни единого слова. Сопровождал Светлану молодой человек лет двадцати пяти, приятной наружности и нехилого сложения. Назвался он при знакомстве Игорем, из чего Герман заключил, что перед ним скорее всего шофер покойного, выполнявший при большом боссе еще и функции охранника. Клыков с Максом обменялись несколькими фразами и тоже примолкли. В салоне на все время полета воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь работой двигателя. И только у самой земли, перед посадкой, Воронин спросил у сидевшего рядом Игоря:
– Вы сопровождали Василия Ивановича в последней командировке?
– Нет, – охранник удивленно глянул на соседа, – я оставался в Питере.
– Следовательно, вы не знаете, при каких обстоятельствах пропал Звонарев?
– Только в общих чертах.
Продолжению разговора помешала посадка, довольно жесткая, надо признать. Воронина чувствительно тряхнуло, и он на какое-то время потерял интерес к разговору.
– Чай, не дрова возите, – недовольно крикнул в сторону вертолетчиков Клыков, потирая ушибленный затылок, но его, кажется, не услышали.
Прибытие питерского десанта не вызвало в деревне Световидовке ажиотажа. Отважных воздухоплавателей встретила корова, чье тревожное мычание даже при большом желании трудно было расценить как приветствие. Воронин, практически всю жизнь проведший в городе, с интересом разглядывал экзотическое животное. Корова с неменьшим интересом смотрела на упавших с неба гостей. Пейзаж был буколическим, и Славка Клыков первым это оценил.
– А где прекрасная пастушка?
– Пастушки я тебе не обещаю, – сказал Воронин, разглядывая деревню, раскинувшуюся в ста метрах поодаль, – а пастух, кажется, на подходе.
Впрочем, подошедший рослый мужчина оказался сотрудником покойного бизнесмена. Звали его Петром Сергеевичем, а фамилию Воронин не расслышал. Петр Сергеевич выразил Светлане соболезнование и в ответ на ее вопрос сокрушенно всплеснул руками:
– Ищем, Светлана Васильевна. Вертолет уж который день кружит над этим местом, уйму горючего сожгли, а толку никакого. Лес здесь непролазный, кругом сплошные болота.
Васильева равнодушно кивнула и пошла вслед за словоохотливым Петром Сергеевичем к деревне. Воронин, разумеется, не ожидал обнаружить здесь хоромы, но рубленный невесть когда и слегка покосившийся от времени дом произвел на него удручающее впечатление. Он и среди других деревянных домов, коих в Световидовке было около сотни, смотрелся далеко не лучшим. Деревня, похоже, умирала, во всяком случае, едва ли не половина домов стояла с заколоченными ставнями.
– Раньше здесь неподалеку был леспромхоз, – пояснил Петр Сергеевич, – но лес вырубили, и люди остались без работы. Тут ведь болота кругом. Гиблое место.
– А как же вы собирались бревна отсюда вывозить? – удивился Воронин.
– По зимнику, – пояснил Петр Сергеевич. – Здесь до железной дороги всего полсотни километров. А потом проложили бы гать. Эх, не дожил Василий Иванович, он развернулся бы во всю ширь русской души.
Воронин промолчал. По его мнению, этот пока нетронутый уголок природы вовсе не нуждался в заботах отечественного бизнеса и вполне мог существовать и дальше, радуя глаз случайных путников красой, сохранившейся с незапамятных времен.
– А при каких обстоятельствах пропал Звонарев?
– Так ведь он не один пропал, – удивленно покосился на любопытного гостя Петр Сергеевич. – Пропали оба вертолетчика и еще один наш сотрудник из местных. Иван Непряхин. Полетели осматривать угодья и потерпели аварию. Василий Иванович вернулся, а все остальные как в воду канули.
– Подождите, Петр Сергеевич, он, что же, летел вместе с ними?
– Конечно. Ума не приложу, как он оттуда выбрался. Местные говорят, что в эту пору болота непроходимы. Ну или почти непроходимы.
Чем дальше в лес, тем больше дров. Человек выбирается из жуткой дыры, где сгинули его спутники, чтобы спустя короткое время умереть в собственной квартире. Все-таки в этом есть какая-то насмешка судьбы, а возможно, чья-то злая воля.
– А как он объяснил свое чудесное спасение?
– Вы проходите, – гостеприимно махнул рукой Петр Сергеевич. – Сначала я вас чаем напою, а расспросы потом.
В срубе было всего две комнаты, впрочем достаточно вместительных, чтобы здесь могли расположиться, хоть и без привычных удобств, пятеро прибывших из Питера привередливых горожан. Васильева прошла в дальнюю комнату, а все остальные присели к столу с гнутыми, украшенными затейливой резьбой ножками, бог весть какими путями попавшему в эти глухие места.
– Ручная работа, – похвалил мебель Клыков. – Похоже, девятнадцатый век.
– От прежних хозяев нам эта роскошь досталась, – пояснил захлопотавший у печи Петр Сергеевич.
– А что, электричества здесь нет? – спросил Макс, с интересом разглядывающий непривычную обстановку.
– Раньше, говорят, было, – махнул рукой хозяин, – но столбы сгнили, а провода разворовали. Местным, похоже, уже все равно. Тут ведь только старики да старухи остались, а молодые давно в город подались.
– Так что же все-таки произошло с вертолетом? – спросил Воронин, с удобством располагаясь на лавке.