Звери дедушки Дурова
Шрифт:
Ее ноги скоро окрепли, мускулы развились, и она сделалась отличным гимнастом-прыгуном.
Тогда я заставил ее становиться передними ногами на маленькую табуретку, приманивая куском хлеба.
Как только свинка, дожевывая хлеб, тянулась к моей руке за другим куском, я клал награду к передним ее ногам. Она нагибалась
Я снова клал левой рукой к своим ногам лакомый кусочек. Чушка опускала рыло и получала награду, все еще не понимая, чего от нее хотят.
Покончив с хлебом, свинка подняла морду и потянулась к моей правой руке. Я не дал ей куска, продолжая держать его поднятым вверх, и дал из левой руки, но только тогда, когда свинка опустила голову.
Она начала догадываться, что как только она поднимет и опустит голову, так тотчас же получит награду.
Стремясь поскорее набить живот, Чушка все чаще и чаще поднимала и опускала рыло.
Так я научил ее кланяться. Третий номер для представления «дрессированной свинки» был готов.
Я сказал:
— Ну, Чушка, на сегодня довольно: сытое брюхо к ученью глухо.
И я передал ее служащему.
Раз на арену принесли срезанную пополам бочку. Свинка, вероятно, думала, что нужно перепрыгнуть через нее, разбежалась и вскочила, было, наверх, но сейчас же спрыгнула на другую сторону. За это она не получила ничего… а вареное мясо в моих руках так аппетитно пахло!
Хлопанье шамбарьера снова пригнало свинью к бочке; она перепрыгнула и опять осталась без награды.
Так продолжалось довольно долго; наконец, свинья, видимо, очень устала, и я, вместе со служащим, взяв ее за ошейник, поставил на бочку. После этого она получила лакомый кусок.
Свинья немедленно поняла, чего от нее требовали: она должна была стоять на бочке.
Это сделалось ее любимым номером: и правда, для свиньи ничего не могло быть приятнее, как стоять спокойно на бочке и получать кусок за куском.
Но когда я влез к ней на бочку и занес правую ногу над ее спиной, она испугалась, кинулась в сторону, сбила меня с ноги, когда я упал, бросилась в конюшню…
Чушка была измучена; она проголодалась и в изнеможении опустилась на пол клетки.
Так пролежала она часа два. Когда ей принесли ведро месива, и она принялась за него, я быстрым прыжком вскочил ей на спину и крепко сжал ногами ее бока.
Чушка начала биться, но сбросить меня была не в силах. Есть ей так хотелось, что, забыв все неприятности, она принялась за еду.
Так повторялось изо дня в день, пока Чушка не научилась возить меня на своей спине…
Этими науками закончилась первая часть воспитания моего поросенка. Он умел танцовать вальс, проходить ворота, прыгать через барьер, стоять на бочке, кланяться и даже ходить под верх.
Раз у Чушки-Финтифлюшки выдалось очень беспокойное утро: к ней явился служащий, стал ее мыть, чистить, брызгать лесной водой. Я осмотрел внимательно голову, ноги, туловище Чушки и сказал:
— Смотри, Финтифлюшка, не осрамись у меня!
В этот день я не дал ей обычной порции на обед.
Настал вечер. Засветились газовые рожки, загремел оркестр, зашумела публика; прозвенел звонок… Артисты в нарядных костюмах выстроились в ряд. Представление началось…
Одни номера быстро сменялись другими; лошади поминутно выбегали; конюхи суетились…
Но вот настала моя очередь. Прежде чем выйти на арену, я еще раз подошел к свинье.
Она взглянула на меня как будто с изумлением, — и в самом деле меня трудно было узнать в новом виде: лицо мое было намазано белым, губы подведены красной краской, а на белом блестящем костюме всюду были пришиты портреты Чушки.
Меня позвали. Я вышел, и за мною бросилась моя свинка, но служащий ее не пустил, крепко держа за ошейник.
Служитель подтолкнул Чушку, и она появилась на арене.
Ее появление было встречено громким хохотом и шумными аплодисментами.
Но свинья, видимо, была несколько испугана, и я стал ее успокаивать, поглаживая по спине и приговаривая ласковым голосом:
— Ну, Чушка, не пугайся…
Под этими ласками свинка успокоилась. Хлопанье шамбарьера заставило ее двинуться вперед и прыгнуть через препятствие. Она сделала это без единой ошибки. Когда она подошла ко мне, я спросил:
— Финтифлюшка, хочешь шоколаду?
И я дал ей мяса. Чушка ела, а я говорил:
— Свинья, а тоже вкус понимает!
И я крикнул оркестру:
— Пожалуйста, играйте «свинячий вальс»!
Оркестр заиграл «свинячий вальс», и Финтифлюшка закружилась по арене.
Потом на арене появилась бочка… Свинья вспрыгнула на бочку, а я сел на нее верхом и громко закричал:
— Вот и Дуров на свинье!
Я слез и заставил ее вторично бегать вокруг барьера.
Артисты расставляли на пути моей Финтифлюшки разные препятствия, но она все их преодолела. Наконец, я ловким прыжком вскочил на нее; она с торжеством понесла меня в конюшню. Нас провожали восторженные крики зрителей.
В награду за искусство Финтифлюшка получила от служащего угощение: ведро с прекрасными помоями.
Она с наслаждением поужинала и растянулась, чтобы отдохнуть после стольких волнений и трудной работы, но к ее клетке хлынула публика и, окружив ее, стала восхищаться ее умом и способностями. Разодетые дамы нежно гладили ее затянутыми в перчатки руками и осторожно дотрагивались кончиком зонтика.
Мало-по-малу свинья привыкла к цирку с его шумом и толпою и сделалась развязна до того, что раз даже укусила своего служителя, когда он не позволил ей перевернуть ведро с пойлом, где ее манили куски мяса и совсем не привлекала жидкость.