Звери малой земли
Шрифт:
Один подстреленный зверь – и он сможет закупиться провиантом на три года вперед. Может быть, даже еще останется денег на участок земли. Он купит своим детям безопасность и покой.
Но ветер, воющий у него в ухе, заставил опустить лук и стрелу. Никогда не убивай тигра, если только тот не решился убить тебя первым.
Человек встал, чем заставил тигренка отступить назад, подобно испуганному деревенскому псу. Зверь даже не успел растаять в тумане, как охотник развернулся и начал, продираясь сквозь плотную пелену снега, спуск с горы. Прошло всего несколько часов, а снег уже доходил ему до икр. Чувство глухой пустоты внутри, от которой походка была легче, теперь с каждым шагом тянуло его ближе к земле. Дрожащие деревья окутали серовато-бледные сумерки. Охотник обратился с молитвой к божеству горы. «Я не тронул твоего смотрителя. Дозволь же мне дойти до подножия».
С
– Мы ходим кругами, – заявил капитан Ямада Гэндзо. Спутники, столпившиеся вокруг него, выглядели перепуганными. Не только потому, что его слова были чистой правдой, но и потому, что Ямада осмелился озвучить их несчастное положение в присутствии начальника.
– У деревьев с этой стороны более густая растительность. Значит, юг – вон там. Но мы идем в прямо противоположном направлении уже битый час! – воскликнул Ямада, едва скрывая раздражение. Офицеру едва исполнился 21 год, но он уже вел себя как человек, привыкший отдавать приказы и высказывать мнения, которым никто не смел перечить. В этом читались замашки, присущие наследнику влиятельной и могущественной семьи. Семейство Ямада было ветвью древнего клана самураев, а отец капитана – барон Ямада [2] – был близким другом самого генерал-губернатора Кореи Хасэгавы [3] . Сыновей и Хасэгавы и Ямады обучали гувернеры-англичане. Прежде чем поступить на службу, Гэндзо успел вместе с кузеном из рода Хасэгава побывать и в Европе и в Америке. Капитаном он оказался в относительно юном возрасте. Даже вышестоящий по рангу майор Хаяси старался осторожничать в присутствии подчиненного.
2
В восточных странах принято обращаться к лицам по фамилии с добавлением должности, титула или официального обращения. Сохраняем этот обычай по тексту.
3
Граф Хасэгава Ёсимити (1850–1924) – маршал Императорской армии Японии, генерал-губернатор Кореи (1916–1919).
– Нельзя продолжать топтаться так на одном месте, ваше благородие. – Капитан Ямада наконец обратился напрямую к майору. Вся остальная компания – четверо сержантов, начальник местной полиции Фукуда, два его подчиненных и их проводник-кореец – остановила движение.
– Что же, на ваш взгляд, нам следует делать, капитан? – Майор Хаяси задал вопрос с нарочитой медлительностью, словно они находились все еще в тепле барака, а не посреди заснеженных гор, на которые стремительно надвигалась ночь.
– С минуты на минуту стемнеет, и если уж мы сбились с дороги при свете дня, то ночью мы тем более ее не найдем. Надо разбить лагерь на ночь. Главное сейчас – не замерзнуть насмерть. Мы сможем спуститься с гор с первыми лучами солнца.
Компания притихла, с трепетом ожидая ответ майора Хаяси. Тот никогда не терял самообладание перед лицом дерзости капитана Ямады. Однако на этот раз, когда они оказались в столь проблематичном положении, зарождавшийся конфликт грозил завершиться мятежом. Майор Хаяси удостоил подчиненного взглядом, полным холодного безразличия. Таким взором прицениваются к паре новых сапог или обдумывают, как содрать шкурку с кролика. Несмотря на свойственные ему грубость и брутальность, Хаяси не был из той породы людей, которые склонны к произвольным вспышкам ярости. Наконец он повернулся к одному из сержантов и распорядился начать устраивать ночлег. Мужчины, заметно успокоенные этим, разошлись в разные стороны в поисках дров для костра или чего-то другого, чем можно было поживиться в морозную слякоть.
– Не ты… Ты остаешься здесь, со мной, – бросил майор Хаяси в спину попытавшемуся было поспешно удалиться корейскому проводнику, робкому созданию по имени Пэк. – Или ты думаешь, что я дам тебе так просто уйти от меня?
Пэку оставалось только заламывать руки и скулить, глядя на свои ноги, закутанные в тряпки и упрятанные в размокшие кожаные ботинки.
Вскоре после назначения в префектуру майор Хаяси поинтересовался у начальника полиции Фукуды, где можно было бы поохотиться на дикого зверя. Фукуда, вооруженный детально проработанными докладами и информацией о каждом корейце, который проживал в радиусе 80 километров от него, порекомендовал трех местных людей, которые должны были отлично справиться с сопровождением группы охотников. Двое из проводников занимались выращиванием картофеля и слыли дикарями даже по корейским меркам. Люди этого толка обычно не спускались со своих нагорий, где они спаривались друг с дружкой и питались тем, что им давала земля. С окружающим миром они пересекались лишь пару-тройку раз за год, в базарные дни. Эта парочка знала каждую веточку и каждый камушек в этих горах. Но только Пэк – разъезжий торговец шелком – говорил по-японски. И к всеобщему сожалению, в особенности самого Пэка, майор Хаяси видел в этом его большее преимущество в качестве проводника.
Бородатый мужчина, лежащий на заснеженном склоне, лицом к луне – этот образ будет маячить в памяти у капитана Ямады до самой последней минуты его жизни. Не успел Ямада и на пять метров продвинуться вглубь леса в поисках хвороста, как он чуть не споткнулся о распластанное на белом покрове тело. Оправившись от первого шока, капитан Ямада подивился больше всего тому, как спокойно возлежал мужчина: спина – к земле, руки – поверх сердца. Словно он и не замерз насмерть, а просто уснул, умиротворенный мигом наивысшего упоения. Не меньшее удивление произвело на офицера и то, насколько бедно и легко был одет тщедушный человек. Стеганая курточка была столь хлипкой, что под тканью невооруженным взглядом просматривались острые углы ключиц.
Капитан Ямада описал круг вокруг тела. Затем – к чему, он и сам себе не мог объяснить впоследствии, – он опустился, пока ухо не замерло над посиневшим лицом.
– Эй… Эй! Очнись! – заорал он, осознав, что из ноздрей мужчины еще вырывались легкие порывы воздуха. Когда ответа не последовало, капитан Ямада взялся за лицо человека и легко шлепнул его по щекам ладонями. Мужчина начал еле слышно стонать.
Капитан Ямада уложил голову лежащего обратно на снег. У него не было ни единой причины желать прийти на помощь какому-то тёсэндзину [4] , а тем более этому полумертвому тупому корейскому бревну, больше походившему на паразита, чем на полноценного человека. Капитан Ямада двинулся было обратно в лагерь, но через несколько шагов, сам не зная почему, вернулся назад к страждущему. Сердце человека напоминает временами беспросветную чащу, в которой скрывается не одна тайна. И такими бывают сердца даже настолько трезвых и рациональных людей, как Ямада. Он с легкостью подобрал тёсэндзина на руки, будто тот был ребенком.
4
Тёсэндзин – «кореец» (яп.). Несмотря на то, что слово обозначает жителей Кореи, сейчас не принято так называть выходцев из страны. Среди корейцев, в частности, распространено мнение, что это пренебрежительное по отношению к ним обозначение.
– Что за чертовщина? – гаркнул майор Хаяси, когда капитан вернулся со своей ношей в лагерь.
– Нашел его в лесу, – сообщил Ямада, укладывая человека на землю.
– К чему тебе вдруг понадобился мертвый тёсэндзин? Если ты только не вздумал использовать труп заместо дров… Но это совсем дурная затея – костер получится никудышный, неси его обратно туда, откуда взял.
– Он еще живой. Похоже, охотился в этих местах в одиночку. А значит, он хорошо знает эти места. Вполне возможно, что у него получится отыскать дорогу обратно на равнину, – сдержанно заметил капитан Ямада. Плохо прикрытый подкол за мягкосердечность он пропустил мимо ушей. Ведь то, что в репертуаре мотивов и эмоций Ямады не было места снисхождению, было отлично известно обоим офицерам.
Вернулись и остальные члены экспедиции. Капитан Ямада приказал Пэку переложить лежащего в беспамятстве соотечественника поближе к костру и кричать ему в ухо по-корейски. Когда мужчина начал приходить в себя, Пэк, улыбаясь во весь рот, как умалишенный, позвал всех к огню.
– Господин! Господин! Он вернулся к жизни!
Капитан Ямада повелел Пэку накормить человека хлебцами и сушеной хурмой из собственных запасов.
– Только дай хлебцам слегка отмокнуть в снегу. А то он подавится ими, – посоветовал капитан Ямада. Пэк все исполнил, как велели. Он уложил голову мужчины себе на колени и приговаривал что-то успокаивающее по-корейски.