Звери на улице
Шрифт:
А теперь?! Но это, конечно же, был он! Он!! Он!!! Булатов!
Никак Слава не мог понять, чем это он так понравился профессору Булатову. Славе ни о чём не пришлось его спрашивать. Знаменитый дрессировщик, профессор сам говорил, говорил, говорил. Как первый ученик, вызубривший урок на пять с плюсом.
Булатов рассказывал:
— У нас был медвежонок Юркий. Отменный мотоциклист. Во время репетиции — это было за границей — он выскочил на своём мотоцикле в ворота и помчался по улице.
— Ну! — только успел воскликнуть Слава.
—
— Как в кино, — вставил Слава, но Булатов его не слушал.
Он говорил:
— Еле догнали озорника. И тут же подоспел полицейский в металлическом шлеме. Взял под козырёк и вежливо так: «А права на вождение мотоцикла у медведя есть?» И знаете, потом полицейский комиссар пришёл к нам на представление и вручил права на вождение мотоциклом на имя господина Юркого… Вы запишете?
— Это сказал полицейский? — спросил Слава.
— Нет, — сказал Булатов, — это я спрашиваю: вы запишете?
Слава кивнул головой: «Запомню и так».
Действительно, как такое не запомнить!
Потом Булатов рассказал, как за границей, в другом городе, ему заявили, что не может медведь так управлять мотоциклом. Тут какой-то фокус: либо это люди в медвежьих шкурах, либо мотоциклы управляются по радио. Этих маловеров убедили, что никаких фокусов нет — медведи как медведи и машины у них самые обычные. «Нет, — заявил хозяин фирмы мотоциклов, — не верю. Пусть медвежата поездят на моих мотоциклах — обычных, у которых нет никаких приспособлений. Я завтра же пришлю два таких мотоцикла». Этому фабриканту сказали: «Присылайте». Через два дня медведи выехали на манеж, восседая на мотоциклах этой заграничной фирмы.
Но хозяин-фабрикант не растерялся. Он тут же развесил по всему городу рекламу:
«Наши мотоциклы так удобны и легки в управлении, что не только люди, но даже медведи быстро научились кататься на них».
Невольный обман
Слава слушал профессора Булатова и всё время хотел спросить о своём Мишке, но профессор был из тех людей, которые говорят сами, а другим говорить не дают. Правда, всё, что Булатов рассказывал, было Славе очень интересно.
Оказывается, медвежий характер чаще всего портят люди.
Услышав об этом, Слава воскликнул:
— Не может быть!
— А вы слушайте и не перебивайте! — властно сказал, как приказал, Булатов.
И Слава почувствовал, что дрессировщик такой человек, воле которого подчиняются не только звери.
— Разве вы не знаете, как люди ради забавы дразнят зверей? — спросил Булатов. — Их слепят лампами, чтобы сфотографировать. (При этом Слава вспомнил случай со своим Мишкой, которого хотела сфотографировать мама. Но он промолчал. Слава уже побаивался Булатова и думал о том, что будь у них такой учитель в классе, никто,
— Вы меня слушаете, — Булатов тронул Славу за рукав, — или думаете о чём-то своём?
— Слушаю, слушаю! — воскликнул Слава.
— Так вот, — продолжал Булатов. — У меня была медведица, по имени Машка…
— Машка?!
— Да, Машка! Не перебивайте. Её привезли ко мне из зверинца. Так вот, более злобного зверя я не видел. А почему?..
Слава молчал и думал: «Неужели тихая, ласковая Машка могла превратиться в злобного зверя? Нет, это невозможно!»
Булатов между тем продолжал:
— Потому стала она такой, что в зверинце медведя этого дразнили, совали ему в клетку палки — мало ли что. Вот и стала Машка нервной, раздражённой, злой. И потом ненависть к людям укоренилась так сильно, что…
— Что? — спросил Слава.
— Не перебивайте… Что мне пришлось начинать дрессировку с того, что я запретил кому бы то ни было приближаться к клетке этого медведя. Подходил только я один. Я и кормил зверя, и убирал за ним. Да, повозился я тогда с этой Машкой. Хотя в нашем деле без долготерпения нельзя, никак нельзя. Вы хотели что-то спросить?
— Да, я хотел спросить, где теперь эта Машка и сколько ей лет?
— Сейчас скажу. — Булатов поднял глаза на потолок, будто там был Машкин паспорт, и сказал: — Она уже не работает. На пенсии, так сказать. А было это давно. И если Машка жива, ей должно быть теперь больше лет, чем вам, молодой человек. Но Машка эта успела за свою жизнь много и хорошо поработать. Она, знаете, была талантливой акробаткой.
«Не та Машка», — подумал Слава и продолжал слушать дрессировщика.
Всё, о чем он говорил, было для Славы новым, и всё это хотелось запомнить. Вот то, например, что трюк «лапы в лапы» длится перед зрителями несколько секунд, а медведи репетировали его больше полугода. И ещё запомнился ему рассказ о японских детях.
Когда медведи Булатова выступали в Японии, было очень жарко. Так жарко, как в Москве никогда не бывает. Шумели вентиляторы, но это не помогало. Бедные мишки очень страдали в своих тёплых пушистых шкурах. И вот однажды, когда медвежата после репетиции вернулись с манежа, они почувствовали у своих клеток прохладу. Оказалось, что маленькие японцы, видя, как медведики страдают от зноя, решили три дня не есть мороженое и на сэкономленные деньги купить грузовую автомашину льда.
Когда профессор Булатов рассказал Славе о случае в Японии, он добавил:
— Об этом-то вы обязательно напишете?
— Я?! — удивился Слава.
— Вы, конечно.
— А куда мне об этом написать? — спросил Слава.
— Как — куда? В газету.
Слава молчал.
— Вы разве не из газеты? Мне звонили ещё вчера, что на сегодняшнем представлении будет корреспондент детской газеты. Юный корреспондент—, юнкор, одним словом.
Слава помолчал ещё с полминуты, а потом тихо так сказал: