Звери у двери
Шрифт:
– Вот и приведи к нам своего друга!
– крикнула мама вслед и продолжила, уже через закрытую дверь, - водишь же ты сюда этих, своих - Илью, Витю и Рому.
До свидания, подумал я, выставляя бутылки на стол и одновременно включая компьютер. Если до этого настроение было ниже плинтуса, то теперь оно и вовсе просочилось в подвал. Видимо, способа сделать всё ещё хуже просто не существовало.
О, я ошибся!
Зазвонил телефон. Марина. Я даже не знал: радоваться мне или идти за мылом и верёвкой.
– Привет, - сказал
– Лучше всех, - голос звонкий, с приятной хрипотцой, как послевкусие шоколада, - подарок уже приготовил? Жду от своего верного рыцаря истинный дар, идущий от сердца.
– Иначе и быть не может, - я непроизвольно коснулся маленькой коробочки, перевязанной красным бантом, - не хочешь сегодня прогуляться? Я - абсолютно свободен.
– Ха, какое счастье, - в голосе прорезалась нотка сарказма, - ещё один, абсолютно свободный. А я, вот - нет. У меня, представляешь, завтра - день рождения и я должна немного приготовиться.
– Помочь? Всегда готов.
– Кто бы сомневался...Нет, спасибо, не нужно. Я, собственно, звоню с официальным приглашением. Извещаю вас, милостивый сэр, что вы приглашены на торжественный вечер имени меня. Это - огромная честь, доступная лишь избранным. Цени.
– Ценю, - серьёзно сказал я и переложил трубку в другую ладонь, - а почему - вечер? Как же утро?
– А, эта засранка успела уже открыть все карты, - в Маришкином голосе прорезалась нервозность, - ну и утро, конечно. Вы только не наберитесь, до вечера. Угу?
– Постараемся. Слушай...
– Да?
Я замялся. Один раз я уже говорил, но тогда Марина свела всё к шутке. А у меня, честно говоря, ноги подкашивались.
– Я тебя люблю, - горло перехватило и липкий пот по всему телу.
В трубке слышалось хриплое дыхание. Потом, несколько отдалившийся голос неуверенно произнёс:
– Давай, пока не будем об этом. Не нужно. В другой раз. Не надо портить мне праздник. Хорошо?
– Хорошо, - послушно сказал я и опустился на стул, ноги меня больше не держали, - больше не буду.
– Хороший мальчик, - в голосе звучало облегчение, - и вот ещё что... Ты прости меня. Ни о чём не спрашивай. Просто, извини и всё. Я знаю, как ты ко мне относишься, поэтому верю: сердиться не станешь. По крайней мере, долго. Не хотелось бы потерять хорошего друга. До завтра.
Я не успел ответить, а в трубке уже вовсю хозяйничали гудки. Отключённый телефон улетел в угол дивана, а я, дрожащими руками, откупорил бутылку и сделал длинный-предлинный глоток. Какого хрена это было? Я признался в любви, а мне зарядили какую-то непонятную фигню. Простить? За что?
Я посмотрел в глаза Миле Йовович, но старушка только пожала плечами с плаката и отморозилась, будто ничего и не было. Хм, и когда это бутылка успела опустеть?
Я думал погонять в Батлу, но понял: в таком состоянии это просто не имеет смысла. Тупо глядя в экран монитора, я допил вторую бутылку и выключил
Я взял мятый кусок бумаги и старательно его разгладил. Потом нацелился в сероватую поверхность так, словно собирался её прикончить. В каком-то смысле так и было. Словно рухнув в прорубь, быстро набросал несколько строк и принялся их изучать, будто это накалякал кто-то другой.
Воронам мой труп отдайте,
Ночью тёмной, без просвета
И над трупом не рыдайте,
Мне плевать уже на это.
В этой жизни только лихо,
Я покинул ваше стадо.
Надо мной скажите тихо:
Умер. Так ему и надо.
В написанном присутствовало нечто, до боли, знакомое. Поразмыслив я сообразил, что это - Реквием Стивенсона, только вывернутый наизнанку.
– Ни хрена не можешь своего написать!
– с ненавистью, выдохнул я и скомкав несчастный листок, запустил им в угол комнаты, где уже отдыхали его многочисленные собратья.
В голове шумело. Поднявшись, я несколько секунд размышлял: раздеваться мне или нет. Нет - это слишком большая роскошь. Махнув рукой, я рухнул на неразобранный диван.
Снилась всякая фигня. Похоже на универ, но с пустыми коридорами и готичными потолками. Я пытался кого-то отыскать, но всё время оказывался в подвале, где мы сдавали лабы. В конце концов я понял, кого пытаюсь поймать. Себя. И тотчас проснулся.
Перед носом перебирал длинными лапками паук-косеножка, спустившийся с потолка на золотящейся, в сиянии солнца, паутинке. Я взмахнул ладонью и проклятое создание шустро удрало вверх, дёрнув ножкой, на прощание. Хорошо, мать не видела: она этой фигни терпеть не может.
Попытавшись подняться, я оказался вынужден слушать объяснения собственного тела. Конкретно, о том, как нужно правильно спать, дабы не болели бока, а шею не сворачивало в сторону. В башке зудело и деловито побулькивал мочевой пузырь. Утро начиналось крайне бодро.
По дороге к двери меня перехватил телефон. Звонил Илюха. Пришлось выполнять необходимые процедуры, используя одну руку, а второй нажимая необходимые кнопки.
– Ты в курсе, сколько времени?
– осведомился мой друг, с хорошо различимой угрозой в голосе.
Я посмотрел.
– Теперь в курсе, - даже как-то неловко, -я быстро. Где вы?
– Под твоим подъездом, мля! Уже двадцать минут! У тебя телефон, от старости, должно быть глуховат стал. Поменять не желаешь?
– Обязательно, - мой несостоявшийся смартфон лежал на столе в коробочке, с красивым бантиком, - чуть раньше, чем скоро. Сейчас, побреюсь и...
– Офигел?! На приём собрался? Вечером наведёшь марафет. Пулей сюда.
Ну да, в его словах присутствовала суровая сермяжная правда. Какого чёрта? Всё равно меня никто не станет разглядывать. Там же будет Валик! Твою мать.