Звери в моей постели

До чего же мне надоели вечные разговоры о том, какую "замечательную жизнь" я веду и как мне повезло заполучить такого знаменитого мужа.

– Чего еще, – восторженно восклицают люди, – может пожелать себе женщина!

Так вот, по правде говоря, я веду отнюдь не замечательную жизнь, и с любым супругом – знаменитым или заурядным – нужно, увы, както уживаться.

Хотя наше знакомство и последующее бегство отвечали лучшим традициям женского романа, ни в том, ни в другом не было абсолютно ничего романтического. Больше того, помню, как я потрясла одного человека, сказав, что вышла замуж за Даррелла лишь затем, чтобы получить обратно одолженные ему пятнадцать фунтов стерлингов [1] .

Вторжение

Джерри Даррелла в мою жизнь принесло одни тревоги и беспокойства моим родным и близким. Будучи по природе человеком склонным к уединению и критически относясь к людям, которые казались мне ограниченными, избалованными и лишенными духовных интересов [2] , поначалу я смотрела на мистера Даррелла весьма подозрительно.

Один коварный приятель моего бедного недалекого отца убедил его обзавестись в качестве "доходного побочного занятия" какой-то убогой гостиницей. Я пришла в ужас, увидев это мрачное логово, и мой ужас только возрос, когда я познакомилась с населяющей его ватагой говорливых женщин. Оказалось, что они входят в состав оперной труппы "СадлерзУэллз", прибывшей в Манчестер на двухнедельные гастроли. При других обстоятельствах я отнеслась бы с сочувствием к бедняжкам, вынужденным переносить капризы здешнего климата, но мне быстро надоело слушать, как они без конца расписывают достоинства какого-то восхитительного двуногого, наделенного всем, чего только могла пожелать себе женщина [3] .

И вот в один дождливый воскресный день покой нашей гостиной был нарушен хлынувшим в нее каскадом женских фигур, который увлекал за собой довольно хрупкого на вид молодого мужчину, чем-то похожего на поэта Руперта Брука. Судя по нелепым выходкам эскорта, это мог быть только сам Чудобой. Так оно и было. Присмотревшись к этому созданию, я посчитала его манеру рисоваться довольно забавной [4] . Однако, заметив, что я разглядываю его, он уставился на меня взором василиска, и я поспешно обратилась в бегство.

В ближайшие дни недели наши пути, слава Богу, почти не пересекались, пока однажды утром встревоженная мачеха не попросила меня проводить мистера Даррелла до железнодорожной станции, ибо этот молодой человек, бедняжка, совершенно не представлял себе, где она находится – чему мне трудно было поверить. Поскольку все поклонницы были заняты на какойто репетиции, больше некому было его выручить, однако я дала ясно понять, что соглашаюсь без особой охоты.

Убедившись, что я далеко не в восторге от его компании, мистер Даррелл постарался пустить в ход все свое многогранное обаяние, которое так восхищало женский пол. Обнаружив, что трудится зря, обратился к юмору и – надо же! – развеселил меня, да так, что мне даже было жаль расставаться с ним [5] . Я корила себя за то, что была к нему малость несправедлива, но поскольку не ожидала больше с ним увидеться, легкое чувство сожаления недолго мучило меня.

Наконец наш большой дом опустел, и отец решил заняться ремонтом. Вскоре все помещения заполнили штукатуры, водопроводчики, плотники и обойщики, так что самим нам приходилось ютиться там, где позволяли рабочие. В разгар этого организованного хаоса вновь появился Даррелл. Нельзя ли ему пожить у нас несколько дней, пока он соберет в окрестных зоопарках заказы для своей звероловной экспедиции в Британскую Гвиану?

Моя мачеха, добрая (и

простая) душа, не возражала, если он согласен терпеть шум и всякие неудобства и питаться вместе с нами. Его это вполне устроило, и он быстро освоился, перебрасываясь игривыми шутками с хозяйкой и затевая с моим отцом долгие сложные дискуссии о текущих событиях.

Вскоре он уже подружился со всеми. Кроме меня. Зная, как я к нему отношусь, он тем не менее набрался нахальства и попросил у моего отца разрешения пригласить меня в ресторан, и, что самое удивительное, – я была вовсе не против, мне даже было приятно его внимание. У меня как раз была пересменка в ряду ухажеров, и я подумала, что будет интересно провести вечер с таким "светским человеком". Как ни странно, мне было очень весело, и мы отлично поладили друг с другом [6] . Даррелл рассказывал мне о своей работе зверолова, я поведала, как готовлюсь стать оперной певицей. Затем он повел речь о своей семье, и в его описании она выглядела удивительно интересной, совсем не похожей на моих родичей. Мои родители развелись, когда мне было два года, и я переходила, как говорится, из рук в руки, живя когда с бабушкамидедушками, когда с различными чудаковатыми тетушками и дядюшками. Словом, у меня не было настоящей семьи, а потому я завидовала счастливому устроенному детству Джерри и позволила себе откровенничать с ним, как ни с кем прежде. И когда пришла пора возвращаться домой, я уже совершенно освободилась от чувства недоверия и враждебности, говоря себе, что наконецто обрела друга, с которым могу свободно разговаривать и отдыхать душой.

Однако это меня порядком беспокоило – занятия музыкой требовали слишком много времени, чтобы я могла отвлекаться на такие вещи. Так что для меня явилось немалым облегчением, что Джерри на полгода исчез с моего горизонта, отправившись ловить зверей в Британскую Гвиану; правда, мы поклялись, что будем писать друг другу.

На самом деле я была настолько занята своей певческой практикой, что мне было просто некогда думать, чем там занимается Джерри. Какой же шок я испытала, увидев его в один майский день в нашей гостиной, причем он выглядел великолепно и (даже на мой предубежденный взгляд) весьма привлекательно. Джерри поспешил объяснить, почему вновь оказался в Манчестере. Дескать, в местном зоопарке размещено большинство отловленных им зверей, и теперь нужно возможно скорее сбыть их и отправить вырученные деньги его партнеру, оставшемуся в Гвиане, чтобы тот мог привезти остальных животных. Естественно, он снова убедил мою мачеху позволить ему остановиться у нас. Вполне разумное решение, поскольку он почти не бывал дома, днем и ночью занимался кормлением и уходом за своими подопечными, так что мы были избавлены от необходимости заботиться о госте.

Мысль об угрозе подвергнуться новым отвлекающим маневрам ужасала меня, и я пуще прежнего настроилась держаться отчужденно. Однако он не отступил и задумал планомерной осадой сломить мое сопротивление. Началось все очень просто. Не соглашусь ли я помочь составить список наличных животных, чтобы он мог разослать его в различные зоопарки? Списки следует напечатать, и, поскольку я могу свободно пользоваться пишущей машинкой отца, желательно, чтобы это сделала я, тогда ему не придется просить разрешения поработать на этом драгоценном механизме. Сказав себе, что это может ускорить отъезд Джерри и позволит мне сосредоточиться на собственных занятиях, я взвалила на свои плечи исполинский труд. В жизни не подозревала, что на свете существует столько самых различных птиц и зверей. Что такое – макао и как это обезьяна может быть беличьей? Гигантский муравьед – что это за тварь? Я засыпала Джерри вопросами, и он терпеливо меня просвещал.

– Знаешь что, – заявил он наконец, – чем заниматься этой ерундой, лучше сходика ты со мной в зоопарк и посмотри сама на моих зверей.

Мне эта мысль совсем не понравилась, ибо я почитала крайне неэтичным держать в неволе диких животных, не говоря уже о том, что большинство зоопарков, какие мне доводилось посещать, производили на меня самое удручающее впечатление. Грязь, зловоние – да я не стала бы и дохлую кошку держать в таком заведении. Как ни странно, Джерри на другой день не стал меня уламывать и уговаривать, не стал и защищать идею зоопарков, как таковую. Вместо этого он попытался объяснить, какие цели должен преследовать хороший зоопарк, как важно, учитывая распространение цивилизации и демографический взрыв, сохранить дикую фауну для будущих поколений.