Звериная пара
Шрифт:
Но надолго моей мореглазки на секс-раунд не хватило. Все-таки люди менее выносливы. Она упала на спину рядом со мной, тяжело дыша, но сразу перетек на колени, закинул ее ноги на плечи и медленно вошел.
— Так легко ты от меня не отделаешься, — сказал я, прикусив косточку на лодыжке.
— Серафим, я умру, — простонала Арина, но я усмехнулся.
— Я слышу твой пульс, так что не переживай, до сердечного приступа заниматься любовью не будем, — и сразу же ускорил ритм. Мне нравилось, как Арина злилась на меня, как поджала губы, и как быстро прощала меня. И глядя на ее счастливое лицо, я хотел одного — чтобы мы были вместе несмотря ни на что.
Арина. Семь лет назад
Какое же это было удовольствие — проснуться в теплых объятиях Серафима! Я открыла глаза и сразу ощутила, насколько во мне все поменялось. Тело словно стало невесомым, но при этом по моим венам бежала кровь вместе с энергией. Она бурлила, взывала к моему началу и дарила странное ощущение силы. Ничего общего со вчерашней Ариной.
Я глянула на Серафима. Тот спал крепко, чуть оскалившись, мышцы рук сокращались, будто он дрался с кем-то. Я не сдержала улыбку — это так было похоже на бабушкиного кота, когда он засыпал глубоко и гонялся за добычей. Я вспомнила, как тот иногда рычал, и тут же услышала тихое рычание Серафима. Пришлось зажимать рот рукой, чтобы не рассмеяться и не разбудить. Это выглядело так мило, что мне меньше всего хотелось прерывать его охоту.
«А может ему кошмары сняться, Ариночка», — вдруг вылез в голове голос разума. Улыбка сразу пропала с моего лица. Для кошмаров поводов у волка было побольше, чем для веселой охоты.
— Серафим, — позвала я, и волк моментально открыл глаза, еще блестевшие желтыми искрами. — Ты как? Ты во сне рычал. — Я погладила его скулу, спустилась ниже, ощущая жесткую щетину. Вчера ночью меня сводил с ума контраст между ласковыми губами и царапающей жесткой щетиной по моей коже.
— Просто охотился, — соврал мне Серафим, притянув мою ладонь к губам и целуя ладонь. Я вдруг очень ярко почувствовала его эмоции, особенно те, что он попытался скрыть за нейтральным ответом: горечь, страх за меня, боль.
Я задержала дыхание, решая сейчас для себя, как следует ответить, и в итоге поняла, что не буду делать вид, что ничего не чувствую:
— Ты мне соврал. Я ощущаю совершенно другие эмоции.
Мой волк прищурился, будто пытался что-то увидеть, найти во мне, а потом тяжело вздохнул:
— Ты еще и эмпат, — усмешка у Серафима была немного грустная.
— Это плохо? — не поняла я.
— Это значит, что я тебя от правды не уберегу, Ариш. А мне еще хотелось хоть на сутки продлить твою человеческую жизнь.
Я совсем запуталась:
— Так я же осталась человеком. Про что ты, Серафим?
— Ты уже окончательно и бесповоротно стала ведьмой. Еще и эмпатом. Ты уже не Арина Асафьева, а магесса Волх.
— Я Асафьева, — нахмурилась я. — Ей и останусь. — Почему-то внутренне я всеми фибрами души отторгала фамилию рода Волх.
— Хорошо, извини. Ты теперь сильная ведьма Арина Асафьева. И похоже еще настоящий полиграф.
— Ты невыносим! — рассмеялась я. — Ничего плохого в этом не вижу. Зачем что-то утаивать? Я вот честно скажу — я в тебя влюбилась, Серафим из Диких! — я произнесла это легко, просто раскрыла душу, а оттуда, словно ласточки, вылетели слова. Я не прятала их по клеткам, в просто отпустила, глядя на моего волка счастливыми глазами.
Но Серафим сразу изменился в лице. В его глазах поднялась волной боль?
— Мореглазка, — прохрипел он. — Ариша, я же вчера тебе говорил — не привязывайся ко мне так сильно. Это слишком для тебя опасно.
Магия в моей крови забурлила от обиды ли, или от правды, что я почувствовала в словах Серафима, но она вырвалась наружу гневом.
— Мы все умираем, Серафим! И я не променяю нас на эфемерное спасение. А если мне завтра кирпич на голову свалится? Или еще что-то произойдет, что оборвет мою жизнь? Это невозможно знать заранее. Зачем этого бояться? А вдруг это все неправда и вам не дают восстанавливать связи по другой причине?
Я увидела, как на долю секунды в глазах Серафима появилось смятение, но оно быстро сменилось прочной уверенностью:
— Нет, Ариш, укреплять нашу связь нельзя.
— Ты же... — Я начинала злиться. — Мы же вчера договорились.
— Да, договорились, что найдем решение, поэтому должны быть крайне осторожны! Я прошу тебя довериться мне. Попробуй потянуть свои нити назад.
Нити... Если бы я их видела! Я закрыла глаза и положила ладонь на грудь Серафима. Он дрогнул. По руке сразу же прошел разряд. Но никаких нитей я все равно не чувствовала. Серафима я ощущала целиком.
«Соберись, Аринка!» — скомандовала себе мысленно и решила представить красную нить, как символ любовных уз в Азии. Но и это не помогло. Все было бесполезно.
Я открыла глаза и растерянно посмотрела на моего волка:
— Я не чувствую их. Ничего не ощущаю.
Серафим тоже смотрел растерянно.
— Может ты ко мне и не привязалась? — пошутил Серафим, а я вспыхнула от злости окончательно. Чурбан бесчувственный! Я стукнула сжатыми кулаками по его груди и прикрикнула:
— Прекрати так шутить!
И на этих словах роллеты, опущенные ночью Серафимом, вдруг резко поднялись и открыли окна. Вспышка моей злости усилила и мою магию, что бесконтрольно вырвалась наружу. Утреннее солнце ударило по глазам. Ветки деревьев слегка колыхались от ветра, и на самых низких сидели черные вороны.
— Ариш, быстро спускайся вниз, — голос Серафима был спокойным, но я видела по его глазам, что все далеко не в порядке. Да и волны напряжения, исходящие от оборотня, меня не могли обмануть. Я сильнее завернулась в легкое одеяло, схватила свою одежду, которую Серафим сложил аккуратно на пуф, и кинулась вниз по лестнице в ванную, где принялась быстро одеваться. Меня колотило от страха, он пробирался внутрь холодом, хотя за большими окнами не изменилось ровным счетом ничего.
Когда я вышла, Серафим уже был одет, он кивнул мне, вывел нас из дома, и мы побежали к машине. Черные вороны перелетали с ветки на ветку, лишь хлопая крыльями.
Уже в машине, пристегивая ремень безопасности дрожащими руками, я наконец-то спросила:
— Что это было?
— Не что, а кто, — поправил меня Серафим и резко газанул. — Ворона прозвали Вороном не только из-за фамилии, Ариш. У него единственного из оборотней есть дар подчинения себе более мелких животных. В его случае это вороны. Они нашли нас, но я попробую оторваться. Нам нельзя возвращаться, пока у нас осталась связь. Для твоей же безопасности.