Звезда экрана
Шрифт:
– Теперь рыженькая с короткими волосами! – Ага – а вот этот, по-моему, очень, очень даже и ничего, вот только как мою шевелюру-то под него убрать, и не упрею ли я в нем? C другой стороны, парик фирменный, с гарантией! – Вера быстро спрятала свои волосы под искусственные и стала крутиться перед зеркалом, пытаясь рассмотреть, как все это выглядит под разным углом зрения.
Все было даже лучше, чем она могла себе представить! Из зеркала на нее смотрела почти незнакомая ей самой девушка с короткими рыжими волосами, длинной изящной шеей и задумчивыми зелеными глазами,
– Теперь очки, например, вот эти! Нет – и что я только думаю? – Вера посмотрела на солнцезащитные очки PRADA в руке с огромными ультрамодными линзами и прыснула со смеха. – Вот ведь дура! На улице, считай, света нет вообще – а я собираюсь смешить народ, как будто на Гавайях во время съемки сериала! Сейчас можно одевать только обычные – но, правда, без диоптрий.
– А что – такие у меня тоже есть: Высоковский в свое время очень упирал на то, что актриса должна постоянно тренировать разные образы, и поэтому у нее всегда должен быть под рукой соответственный реквизит!
Вера быстро открыла еще один шкафчик и вынула оттуда несколько футляров с очками – с различными оправами и неискажающими стеклами, которые были специально для нее привезены все с той же киностудии.
– Попробуем превратиться в библиотекаря! – она попеременно стала водружать очки на нос и строить рожи в зеркале, то высовывая язык, то оттопыривая уши, то гримасничая, подобно развеселой мартышке. Получалось не очень смешно – но неважно! Все равно Вера чувствовала себя отлично, а вечером у нее будет долгожданная встреча с подружками! В итоге она выбрала тяжелые роговые очки («Точно, семидесятых годов!»), которые совместно с париком делали ее совершенно неузнаваемой.
– Пускай теперь кто-нибудь попробует пристать ко мне в таком виде! Мне и самой страшно от себя! – и было отчего. Очки, словно адское зеркало, притягивали к себе все внимание, и за ними лицо Веры было почти не видно. – А вот я нарочно возьму и пойду в таком виде – сделаю всем козью морду!
Вера скинула парик и запихала остальные искусственные волосы в шкаф:
– Так, лицо готово, наведу тени погуще, побольше косметики, плюс очечки – так вообще никто не узнает! Господи, как страшно-то! Но ничего – для тренировки полезно!
– Теперь нужно еще подготовить гардеробчик. Желательно одеться попроще – на что есть две причины. Первая – как-то совсем не хочется, чтобы Ирка скрипела зубами от зависти, а Ленка угрюмо молчала весь вечер. Причина вторая – лишних денег в такси не возьмут, и желания ограбить не возникнет!
– Посмотрим, что у нас здесь есть? – Вера перешла к громадному одежному шкафу, доверху набитыми брендованными и очень дорогими шмотками, опустошила одну из полок и достала из самого дальнего угла средних размеров пакет, который и кинула на стоящий рядом диван. Потом вернула вещи обратно и захлопнула шкаф.
Теперь все ее внимание было обращено именно к этому пакету.
– А вот и воспоминания старины глубокой! – она развернула мятую юбку-карандаш болотной расцветки и несколько таких же мятых пестрых блузок и наморщилась, как от зубной боли. – И вот в этом я ходила на работу? Какой кошмар! – удивляться было от чего – и юбка, и блузка были, действительно, ужасными – и выходить в таких вещах в общество было просто неприлично.
Когда-то она купила все это убожество по настоянию Аполлинария, который буквально был помешан на ревности и прилагал максимум усилий, чтобы Вера выглядела как можно невзрачней. То время было для нее настоящим адом – и теперь она с содроганием вспоминала, из какой клоаки она выбралась. А чтобы помнить лучше, она и забрала вот именно этот комплектик с собой – как говорится, чтобы видеть разницу.
– Ну, что – слабо вот так пойти? – спросила Вера у своего отражения в зеркале, – а мне – нет! – она вдруг отчетливо представила, как надевает все это убожество и идет на встречу с подружками, которые, наверняка, будут расфуфырены по полной программе – чтобы не ударить в грязь лицом перед новоявленной кинодивой. – Ирка-то точно придет, как на смотрины к олигарху! Лена, конечно, может одеться и попроще – но как настроение будет, а вдруг тоже захочет сверкнуть?
Вера вдруг погрустнела:
– Вот так-то, дорогая! Тебе бы почаще следовало доставать вот этот пакетик и подольше смотреть на него. Чтобы явственно видеть десять отличий – кем ты была, и кто ты сейчас. А давай-ка оденемся – чтобы еще более освежить память! – и она быстро сбросила с себя халатик, натянула шерстяные колготки подстать сезону, потом пресловутую юбку и одну из блузок – желтенького цвета с немыслимым рисунком, при взгляде на который по ее телу пробежала крупная дрожь.
– Опять окунуться в нищету, что может быть лучше, а Верочка? – она придирчиво осмотрела себя и вдруг слезы водопадом брызнули у нее из глаз.
Она стояла и ревела, как маленькая девочка, не переставая минут пятнадцать, и ей вдруг нестерпимо захотелось прямо сейчас броситься к телефону, набрать номер Ирки и высказать подружке всю свою благодарность за то, что сейчас она Вера Штольц с большой буквы, а не вот это, отражающееся в зеркале.
Ведь это Ирка устроила ее тогда на сеанс к стилисту Трепангу-Печерскому, именно она одолжила ей денег на шмотки для поездки в Питер, и вообще, именно она и настояла на этом путешествии, в результате которого Вера познакомилась со Степаном, а сейчас стоит и ревет белугой от жалости к прошлой себе.
Наплакавшись, как следует, она с омерзением сбросила с себя ненавистную юбку, намереваясь немедленно выбросить ее вместе с кофточками в мусоропровод, но потом вдруг неожиданно остановилась, как от толчка:
– А что это я, собственно, так реагирую? Настолько привыкла к роли богатой и желанной красавицы, что о прошлом и вспоминать не могу? Что там говорит по этому поводу Высоковский? А говорит он, что так недолго и утратить естественность, которая в нашем деле – самое главное. А чтобы этого не произошло, нужно быть, как можно проще, перевоплощаться, как можно чаще.