Звезда флибустьера
Шрифт:
— А какая она была?
— Хорошенькая гнедая кобылка. Три ноги белые, одна черная, и в гриве белая прядка. Я помогала ей при родах, обучала ее, и она ходила за мной, как собачка.
— Да есть ли что-нибудь на свете, чего бы вы не умели? — хмыкнул он.
— Я не сумела защитить свой дом, — в голосе Аннетты звучало теперь больше печали, чем горечи.
— И никто бы не смог, учитывая обстоятельства, — сочувственно заметил Джон Патрик.
— Но ведь я умею стрелять. Я должна была бы…
— Они
— Нет, я больше никогда не позволю себе такой беспомощности, — в этих словах Аннетты прозвучала уверенность, которая зрела несколько месяцев. — Если бы я только была мужчиной…
— Признаться, я очень рад, что это не так.
У Аннетты вспыхнули щеки. На минуту она потеряла дар речи.
— Мне нравится ваша улыбка, — добавил он, — но вы так редко улыбаетесь.
— В наши дни мало что может вызвать улыбку, — грустно ответила Аннетта.
Взгляд его помрачнел, словно он вспомнил о чем-то неприятном. Губы сжались в тонкую линию, и странно, но он напомнил ей ястреба. Сильного и коварного. Обаятельная любезность истинного джентльмена вдруг исчезла, и перед ней был солдат, солдат до мозга костей.
Эта внезапная перемена заставила ее вспомнить о вопросах, которые ей хотелось ему задать.
— А где живут ваши родные?
Он застыл. На лице его промелькнуло выражение тревоги. Неужели он тоже испытывает чувство утраты? Аннетта встала.
— Извините. Меня это не касается. Я просто подумала…
— Да?
Она вскинула голову:
—…что ваша семья имеет отношение к морю.
Он прищурился:
— Почему же вы так подумали?
Аннетту пронзила дрожь. Поколебавшись, чувствуя себя мошкой, подлетевшей слишком близко к пламени свечи, она докончила:
— Потеряв сознание, вы что-то бормотали насчет шлюпок, которые надо спустить на воду.
Лицо у него прояснилось, но взгляд остался холодным и настороженным.
— Некоторое время в юности я провел на море, но убедился, что оно не для меня. Особенно после того, как мой корабль затонул после сильнейшего шторма. Несколько дней я провел в спасательной шлюпке и едва не умер от жажды. Я твердо решил тогда, что если придется воевать, то лишь на суше.
— А что со спиной? — Любопытство не давало ей покоя.
— Небольшое недоразумение между мной и помощником капитана.
Тон его был беспечным и совершенно не соответсвовал выражению лица.
— Похоже, я несколько устал, мисс Кэри, во всяком случае, больше, чем думал.
Такое впечатление, что она сразу перестала для него существовать. Это от боли? Или ему не хотелось отвечать на ее вопросы? Она вдруг вспомнила о своих обязанностях.
— Надо идти, — сказала она, но ноги ее не слушались.
— Я вам очень благодарен, —
Он явно выпроваживал ее. Любезно, однако это ничего не меняло.
Аннетта закрыла за собой дверь и вдруг сообразила, что она так и не узнала, почему в бреду у него исчез акцент.
В течение нескольких последующих дней Джон Патрик возносил молитвы, хотя он почти забыл, как это делается. Он потерял веру, когда пребывал на службе в английском флоте. Но сейчас он очень нуждался в помощи свыше. Он молился, чтобы Айви благополучно достиг лагеря генерала Вашингтона. Он молился, чтобы те матросы, кто не попал в число двадцати человек в уолнат-стритовскую тюрьму, не погибли бы от пули и не замерзли бы насмерть. Он молился, чтобы Ноэлю удалось раздобыть необходимые документы.
И еще о том, чтобы суметь сохранить холодность и равнодушие по отношению к Аннетте Кэри.
Однако всякий раз, когда она приносила чистые бинты для перевязки или еду, с нею вместе в комнату входили свежесть и невинность, которые делали ее более желанной и привлекательной, чем любая опытная в любви женщина. Она редко задерживалась у него. Джон Патрик не поощрял ее визиты, как и обещал Ноэлю. Обычно он отвечал на вопросы односложно или притворялся спящим.
И тем не менее он с нетерпением ожидал ее прихода и совершенно не понимал, почему бывает глубоко разочарован, если она не появляется. Еще никогда он не чувствовал ничего подобного по отношению к женщине. Он жаждал поймать улыбку, редко освещавшую ее лицо. Он постоянно твердил себе, что она за англичан и улыбается ему, считая английским офицером. Они враги, и этого никто не изменит.
Пришел Ноэль и принес большой лист бумаги с объявлением:
«5000 тысяч фунтов награды за поимку пирата по прозвищу Звездный Всадник. Предположительно находится в Филадельфии. Наружность: черные волосы, зеленые глаза, шести футов росту».
Джон Патрик прищурился:
— А я надеялся, что меня считают погибшим.
— Мне кажется, они так и думают. А объявление — просто на всякий случай.
— Откуда у них описание моей внешности?
— Его сообщил некий английский офицер, корабль которого ты захватил.
— Он в Филадельфии?
— О да. Прошлым вечером я его видел на приеме. Он только и говорил, что о «дьяволе», который виноват в смерти половины его экипажа, а также в гибели корабля. Англичане привезли его из Нью-Йорка, чтобы легче было тебя опознать.
Джон Патрик не мог сдержать раздражения при мысли, что Ноэль якшается с его врагами.
Джон Патрик скомкал в кулаке объявление.
— Они расклеены по всей Филадельфии, — устало пояснил Ноэль. — Мальком срывает все, что ему попадаются, но…