Звезда КЭЦ. Прыжок в ничто. Небесный гость (сборник)
Шрифт:
Если сравнивать тексты первого издания со вторым, появившимся в 1935 году, то они довольно сильно отличаются друг от друга: Беляев переработал многие главы, добавив новые эпизоды и при этом сократив популяризаторские страницы в пользу большего драматизма. Помимо Циолковского и Рынина в выходных данных можно найти и Перельмана: он значится научным редактором. Таким образом, конфликт интересов был исчерпан, а Беляев заручился поддержкой ведущих советских экспертов в области теоретической космонавтики.
В переписке мы находим и сообщение Беляева об очередном тексте, который будет основан на идеях Циолковского (20 июля 1935 года):
«Я обдумываю новый роман – “Вторая Луна” –
Циолковский, сославшись на болезни, отказался консультировать писателя, но посоветовал обращаться к опубликованным работам:
«Относительно советов – прошу почитать мои книжки – там все научно (Цели, Вне Земли и проч.)».
Новый роман вышел в журнале «Вокруг света» (1936, № № 2–11) после смерти Циолковского и назывался «Звезда КЭЦ». Все повествование писатель превратил в восторженное славословие в адрес калужского самоучки, ставшего учителем для энтузиастов космонавтики. Не остался забытым ни один из проектов основоположника: мы находим подробные описания реактивного поезда, полуреактивного стратоплана, цельнометаллического дирижабля, космической ракеты, заатмосферной наблюдательной станции. Однако «Звезда КЭЦ» не только о транспорте будущего и межпланетных полетах; прежде всего это утопия, которая строится на идеях Константина Эдуардовича:
«Новый “кадр” – сплошная стена непроходимого тропического леса пылает в огне. На пепелище стоят огромные фургоны – коробки из металлической сетки на стальных каркасах. В них копошатся люди, выкорчевывая небольшими машинами пни.
“Тропики – самые богатые солнцем места на Земле. Но они были недоступны для культурного земледелия. Непроходимые леса, болота, хищные звери, ядовитые гады, насекомые, губительные лихорадки наводняли тропики. Смотрите, чем они становятся теперь!..”
Равнина. Тракторы возделывают землю. Чернокожие трактористы сверкают белыми зубами в веселой улыбке. На горизонте многоэтажные дома, густая зелень садов. “Тропики прокормят миллионы людей… Идея Циолковского претворяется в жизнь…”
“Как, и здесь Циолковский? – удивляюсь я. – Сколько же идей успел он заготовить впрок будущему человечеству!”
И словно в ответ на эту мысль я увидел другие картины великой переделки Земли по идеям Циолковского.
Превращение в оазисы пустынь путем использования энергии солнца; приспособление под жилье и оранжерейное “озеленение” доселе неприступных гор; солнечные двигатели, машины, работающие силой приливов, отливов и морских волн; новые виды растений, которые используют больший процент солнечной энергии…»
В отличие от предыдущего романа утопия Циолковского представлена более подробно и более деловито, ведь персонажи «Звезды КЭЦ» являются ее обитателями, воспринимая чудеса преображенного мира как нечто само собой разумеющееся. Причем автор вполне в духе советской идеологии подчеркивал, что наступление эпохи всеобщего благоденствия не за горами, яркое будущее вырастает из настоящего прямо сейчас.
Впрочем, куда важнее была другая мысль, которую Беляев окончательно сформулировал именно в «Звезде КЭЦ»: победа коммунизма будет непосредственно связана с внеземной экспансией, люди будущего не захотят сидеть на перестроенной Земле, а неизбежно обратят свое внимание на космос, включая ближайшие небесные тела в сферу своих интересов. Впоследствии эта идея станет одной из ключевых в советской фантастике.
После смерти калужского основоположника Беляев неоднократно вспоминал о нем, написав несколько очерков: «Константин Эдуардович Циолковский» (1935, 1936, 1938), «Памяти великого
Есть сведения, что Беляев даже работал над биографией калужского основоположника. В 1940 году в серии «Жизнь замечательных людей» вышла книга «Циолковский», написанная Борисом Никитовичем Воробьевым, и 25 апреля 1941 года Беляев сообщил ему:
«Мною самим была написана биография К. Э. для издательства “Молодая гвардия”. По ряду причин биография не была напечатана (едва ли не главная заключалась в том, что некоторые эпизоды редактору показались неприемлемыми). Этот материал едва ли уже используют. Для Вас, быть может, он и представит некоторый интерес. Если хотите, я пришлю рукопись».
Вероятно, адресат никакого интереса не выказал, а рукопись пропала. Мы никогда не узнаем, какие именно аспекты философии и творчества Циолковского сделал Беляев центральными в своей книге, отвергнутой «Молодой гвардией», но можно сказать наверняка, что утопические картины, созданные воображением пионера теоретической космонавтики, а затем развитые в романах «Прыжок в ничто» и «Звезда КЭЦ», там были воспроизведены в полном объеме.
Сегодня стало ясно, что многие концепции Циолковского были ошибочными, поэтому никогда утопия, построенная по его лекалам, не станет реальностью. Но романы Беляева сохранятся в истории – как гимн человеческому разуму, нашедшему способ вырваться в безжизненное пространство и сделать первый шаг на пути в миллионы световых лет.
Звезда КЭЦ
Посвящаю памяти
Константина Эдуардовича Циолковского
1. Встреча с Чернобородым
Кто бы мог подумать, что незначительный случай решит мою судьбу.
В то время я был холост и жил в доме научных работников. В один из весенних ленинградских вечеров я сидел у открытого окна и любовался на деревца сквера, покрытые светло-зеленым молодым пушком. Верхние этажи домов пылали палевыми лучами заката, нижние погружались в синие сумерки. Вдали виднелись зеркало Невы и шпиль Адмиралтейства. Было удивительно хорошо, не хватало только музыки. Мой ламповый радиоприемник испортился. Нежная мелодия, заглушенная стенами, чуть доносилась из соседней квартиры. Я завидовал соседям и в конце концов пришел к мысли, что Антонина Ивановна, моя соседка, без труда могла бы помочь мне наладить радиоприемник. Я не был знаком с этой девушкой, но знал, что она работает ассистентом физико-технического института. При встрече на лестнице мы всегда приветливо раскланивались. Это показалось мне вполне достаточным для того, чтобы обратиться к ней за помощью.
Через минуту я звонил у дверей соседей.
Дверь мне открыла Антонина Ивановна. Это была симпатичная девушка лет двадцати пяти. Ее большие серые глаза, веселые и бодрые, глядели чуть-чуть насмешливо и самоуверенно, а вздернутый нос придавал лицу задорное выражение. На ней было черное суконное платье, очень простое и хорошо облегавшее ее фигуру.
Я почему-то неожиданно смутился и очень торопливо и сбивчиво стал объяснять причину своего прихода.
– В наше время стыдно не знать радиотехники, – шутливо перебила она меня.