Звезда Комо
Шрифт:
Я даже не могла на нее за это обижаться, хотя мне было безумно жаль Торина, и я ощущала боль, которую он испытывал. Ширли же с трудом освободилась от своего прошлого, от давящего на нее происхождения и родительского контроля.
Быть вместе с Торином, означало в Шенефельде вновь возложить на себя все ограничения, а она не могла этого сделать.
Конечно нет.
Так как Торин любил Ширли и не мог просто так отпустить ее, у него был только один выход. Он верил словам хроники Акаши, которые гласили, что классовые различия можно отменить, только уничтожив
Адам вздохнул, прошел еще несколько шагов и вновь начал копать песок.
— Мы можем только надеяться, что твой дедушка не слишком старался спрятать алмаз. Какого он был размера?
— Господин Лилиенштейн говорит, что по сравнению с другими представленными украшениями, он был прямо-таки крошечным. В выставочном каталоге написано, что в диаметре он был ровно 4 миллиметра, — вспомнила я.
— Это словно опять искать иголку в стоге сена, — вздохнул Торин и провел рукой по светлым волосам, как всегда торчавшими во все стороны.
— Как всегда.
Я вздохнула и обвела взглядом окрестности. Скоро зайдет солнце. Мы провели весь день на улице, работая под защитным заклинанием господина Лилиенштейна. Я была бы рада, если бы можно было обойтись без таких мер безопасности.
Однако не было причин думать, что Бальтазар отказался от своего желания убить меня. С тех пор, как в прошлом году он решил, что я слишком часто нарушала его планы и поэтому пришло время убрать меня с дороги, много чего произошло.
Благодаря Парэльсусу и его фиолетовой двери, мне всегда удавалось в последний момент ускользать от Морлемов. После того, как несколько недель назад мы освободили похищенных Бальтазаром девушек, лишив его тем самым рабочей силы, злости у него, наверняка, меньше не стало. Напротив. Я так боялась его гнева, что тщательно следила за тем, чтобы ни в коем случае не выйти за приделы защитного заклинания.
Мы обложили камнями ту область, где, как мы предполагали, стоял дом, и господин Лилиенштейн натянул вдоль этой линии защитное заклинание.
Между тем я уже могла наложить вполне годное мобильное защитное заклинание, но это, прикреплённое к месту, имело величину, которую я была не в состояние создать сама.
В тот момент, когда мы достигли камней, а значит и конца участка, который хотели обыскать сегодня, солнце зашло, погрузив ландшафт в захватывающую игру цветов, которая, казалось, состоит только из красного, оранжевого и жёлтого.
Я наблюдала за солнцем, как оно медленно исчезает за горизонтом. Снова прошёл день, а мы не продвинулись дальше, только выяснили, что на лежащем позади нас участке, длинной примерно пятьсот метров, никогда не стояло дома. Хотя, кроме начала нового семестра в октябре, нас ничего не подгоняло, но всё же я чувствовала себя загнанной. Я точно знала, что Бальтазар и его Морлемы где-то там, готовятся к следующему шагу. И это лишь вопрос времени, когда и где они снова появятся, чтобы распространить страх и ужас, а у меня ничего не было, что я могла бы
Внезапно я услышала голос Адама. Он смешался с моими мыслями, такой знакомый и успокаивающий. «Я не позволю, чтобы Бальтазар смог тебя заполучить.»
«Я не собираюсь позволить ему себя поймать», — ответила я.
— Пара заканчивать, — в этот момент произнёс, выпрямляясь, Торин. — Может другие были сегодня успешнее нас.
— Думаю, это не так сложно, — вздохнула я, складывая инструменты на парящую тележку. Затем мы медленно направились к нашим двум домикам. Это были два последних одноразовых жилища, которые ещё остались у Торина в запасе. — Есть какие-нибудь новости из Шёнефельде? — я не смотрела на Торина и Адама, сосредоточившись на узкой тропинке, проходящей между сухих кустов.
Мой вопрос был обширным, но на самом деле я хотела знать, видели ли где-нибудь Тимею Торрел и её мужа. После того, как выяснилось, что они извлекали выгоду из рабского труда похищенных девушек, от этого не только внезапно прекратилась продажа парящих светящихся шаров, которая не восстановилась до сих пор. Доверие клиентов было разрушено, а публичные заявления Тимеи Торрел о том, что она ничего не знала об истинном происхождении стеклянных шаров и уже давно выбрала другого поставщика, никоим образом не улучшило ситуацию.
В конце концов, родители Адама покинули Шёнефельде после того, как больше не могли выходить на улицу, потому что их везде освистывали. Рамон и Леннокс разорвали связь с родителями, так же, как Адам и Торин. Братья Торрел были ужасно шокированы, когда выяснили, в какие махинации вовлечены их родители.
Торин бесстрастно покачал головой.
— Я закрыл своё сознание. Прямо сейчас нет ничего, на чём я хотел бы сосредоточиться, кроме как на поисках Звезды Комо.
— Конечно, — кивнула я. — Мы все этого хотим.
Адам прочистил горло.
— Адмирал связался со мной и…
— Тебе не нужно ничего говорить, — прервал его Торин. — Я знаю, что скоро должен вернуться. Уже только потому, что мне нужно зарабатывать на жизнь, теперь, когда…
Он глубоко вдохнул, но всё же не стал договаривать то, что вертелось у него на языке.
— Дело в не в этом, — ответил Адам.
— Что ещё? — Торин посмотрел на Адама. Несмотря на надвигающуюся темноту, можно было увидеть любопытство в его глазах. — Адмирал больше не хочет, чтобы мы были членами Чёрной гвардии, потому что мы теперь изгнанники?
— Нет, — незамедлительно ответил Адам. — Адмирал держит своё слово. Он пообещал, что мы не будем нести ответственность за злодеяния наших родителей, и он не обвинит нас в них.
— Что он хочет тогда? Появились Морлемы?
— Нет, — Адам энергично покачало головой. — Против наших родителей было выдвинуто обвинение и назначен суд.
Торин страдальчески вздохнул.
— Этого следовало ожидать, верно?
— Да, но произошло не только это. Был выдан ордер на арест, — неохотно продолжил Адам, не выпуская Торина из виду. — И этот ордер должна привести в исполнение Чёрная гвардия.