Звезда корта, или Стань первой!
Шрифт:
– Допустим.
– Так вот. – Терцов теперь шел совсем рядом с ней. – Да, ты поступила опрометчиво, поддалась порыву, тобой руководила обида и ощущение, что с тобой поступили несправедливо. Но ошибки совершают все. Нет ни одного человека на свете, который ни разу бы не ошибся. И это не слабость, понимаешь? – Он забежал чуть вперед и заглянул ей в лицо. – Марго, послушай, сильный человек – не тот, кто никогда не совершает ошибок, а тот, кто вовремя признает, что сделал их, и пытается исправить. А то, что произошло с тобой, по сути, и ошибкой-то
Девушка замедлила шаг. Она понимала, что Илья прав, но признавать это не хотела. Может, из природного упрямства, может, из-за того, что осознавала, что за признанием этого факта последуют другие события. Новые перемены. Потому что сразу придется что-то делать, решать, не сидеть на месте.
– Ну и что мне, по-твоему, теперь делать? – спросила она – вовсе не из желания услышать его мнение, скорее чтобы потянуть время.
Парень пожал плечами:
– А это уж тебе решать. Жизнь-то твоя. Значит, и выбирать тебе.
Марго хмыкнула.
– Ладно, предположим, ты прав. А скажи-ка мне тогда вот что, – она уперла руки в бока и пошла на замершего на дороге Илью. – Умалчивать о своих чувствах – это поступок сильного человека или слабого? Делать вид, что ничего не происходит? Играть в какие-то непонятные игры? Предоставлять другим право домысливать?
– Ты о чем? – спросил Терцов, но по тому, как он спрятал глаза, девушка догадалась: он прекрасно понимает, что она имеет в виду.
Марго смотрела на него, словно экзорцист на нечисть. В эту минуту у нее не было иного желания, кроме как вывести его на чистую воду, заставить раскрыть карты. Ей казалось, она видит, как покраснели его щеки, слышит, как участилось дыхание. Даже в темноте она замечала, как быстро-быстро бьется пульс на его шее.
И вдруг это желание пропало – так же быстро, как появилось. Его место заняло дикое смущение. Теперь Марго хотелось провалиться сквозь землю, и она не понимала, что вообще на нее нашло. Зачем она полезла туда, куда ее не звали?
– Слушай, извини, – пробормотала она. – Это не мое дело. Я не должна была ничего такого…
Но Илья не дал ей договорить. Он резко обнял девушку за плечи и привлек к себе, а затем, осторожно приподняв рукой подбородок, коснулся губами ее губ.
И Марго ответила на его поцелуй. Она закрыла глаза, обвила рукой шею парня и прижалась к нему так крепко, словно именно в нем и был сейчас весь смысл ее жизни, словно только он один мог сделать ее счастливой.
Они целовались, стоя посреди улицы, прямо на пустой в этот час проезжей части, и не замечали ничего вокруг. В голове Марго не осталось ни единой мысли, вся она превратилась в ощущение обнимающих ее рук и ласкающих губ.
И вдруг
– Ненормальные! – крикнул водитель машины, проезжая мимо них. – Не нашли другого места, чтобы целоваться! – Он погрозил им напоследок кулаком в окно и уехал, а Марго и Илья остались стоять по разные стороны дороги – каждый на своей обочине.
Попрощались они как-то скомканно.
До дома Марго оставалась всего одна улица, и ребята прошли ее в молчании. Казалось, обоим было стыдно за свой порыв, и они теперь не знали, как сгладить неловкость.
Когда уже стояли у калитки, девушке почудилось, что Терцов хочет что-то сказать, и она испугалась, что сейчас он начнет оправдываться, извиняться, а в итоге наговорит ерунды, и обоим станет еще неуютней.
Поэтому она скороговоркой произнесла:
– Я пойду, спасибо за хороший вечер, – и, быстро чмокнув Илью в щеку, скрылась во дворе. Так же быстро пробежала дорожку до крыльца, влетела в дом, пронеслась вверх по лестнице и ворвалась в свою комнату. Сперва плюхнулась на диван, но почти тут же подскочила и бросилась к окну.
Против ожидания, Терцова у ворот уже не было.
Марго постояла у окна какое-то время и лишь затем зажгла в комнате свет.
В эту ночь она пыталась заставить себя заснуть, но тщетно. Не помог ни горячий душ, ни большая чашка теплого молока с медом. Мысли крутились вокруг прошедшего вечера и их с Ильей поцелуя.
«Значит ли это, что Светка была права? – думала девушка. – И он влюблен в меня? Или просто мы оба поддались порыву? А если он любит меня, то почему даже не попытался удержать меня и сказать о своих чувствах? Или поцелуй – это уже признание? Но если так, почему для меня он не внес никакой ясности и я по-прежнему ничего не понимаю?»
Ответов не было.
Часа в два ночи, когда Марго стало окончательно понятно, что заснуть сегодня не удастся, она встала с кровати и, надев поверх пижамы длинную шерстяную кофту, вышла на веранду.
Подвесной фонарь с большой греющей свечой горел. Второй фонарик – поменьше, – стоящий на столе, тоже был зажжен. Девушка не успела удивиться – в кресле-качалке сидел отец. Он задумчиво раскачивался и смотрел в пространство, тянущая свои ветви к дому липа бросала ажурную тень на его повернутый к Марго профиль. Девушка невольно им залюбовалась.
И сразу вспомнилась мама – они здорово смотрелись вместе. Оба высокие, стройные, длинноногие, светловолосые. Когда они шли по городу, прохожие оборачивались им вслед, и маленькая Рита гордилась тем, что у нее самые красивые на свете родители.
Под ногой девушки скрипнула половица, и отец тут же повернул к ней голову.
– Что, – произнес он, – тебе тоже не спится?
– Есть такое, – согласилась она. – А я думала, ты никогда не садишься в мамино кресло.