Звезда моей любви
Шрифт:
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Адсхорн, мгновенно забыв и о раненой Наследнице, и об оставшихся безнаказанными преступниках. – Подайте-ка мне эти чудесные конфеты…
Ребекка растерянно смотрела в спины удаляющимся важным особам, весьма озадаченная неопределенностью своего ближайшего будущего. Ее что, отпустили? А Беонира?..
– Вот тебе и на! – раздосадованно крякнул Горм, теребя конец веревки, зажатый в руке. – Чародей забрал Наследницу, а этих двоих, – кивнул он на Ребекку и Беонира, – мне, получается, подарил?
– Не тебе, а мне, – просияла улыбкой Лорейна.
– И что вы с ними станете делать? Вам
– Не стоит впадать в крайности, – задорно парировала венценосная эльфийка. – Предлагаю отвести их домой, накормить и устроить на ночлег. Вот только где их расположить?.. – задумалась она.
– Где пожелаете, но только не у меня! – бурно замахал руками Горм.
Впрочем, он был абсолютно уверен, что если женщина спрашивает мужчину: «Как ты думаешь?», значит, окончательное решение она уже приняла.
– Этой красоткой детей пугать можно, – небрежно мотнул воин головой в сторону чумазой, бледной, растрепанной лайил. – Милочка, ты всегда такая страшная?
– Сейчас я еще ничего, – в тон ему огрызнулась Ребекка. – А вот когда я едва народилась, то повитуха дала моей матушке дубинку и посоветовала: «Если пошевелится – бей!»
Эльф отвернулся, скрывая невольную улыбку восхищения. Вот что, спрашивается, прикажешь делать с врагами, если они не вызывают у тебя жалости, но зато внушают искреннее уважение?
– Мы отведем их в дом Ульвина Песенника, – категорично произнесла Лорейна, сжимая кулачки так, словно ожидала закономерного протеста и ничуть бы ему не удивилась. – Там их приютят без лишних вопросов, обогреют и накормят.
– В дом сына кузнеца? – громко ахнул Горм. На его лице нарисовалось откровенное возмущение. – Ваше высочество, да если ваш батюшка узнает о том, что вы снова вопреки его воле встречаетесь с Ульвином, он очень огорчится.
– А мы ему не скажем, правда? – просительно пробормотала Лорейна, умильно заглядывая в глаза высокорослому воину. – Горм, ты ведь тоже любил?
– Любовь, – ворчливо отозвался гигант, ласково поглаживая девушку по волосам. – Любовь приносит сплошные беды и разочарования. А вы действительно уверены в том, что вам будет хорошо с Ульвином?
Принцесса не ответила, а лишь с сомнением пожала хрупкими плечиками, похоже, терзаемая какими-то личными, непонятными Ребекке колебаниями. Но поскольку лайил тоже погрязла в выборе между спорными достоинствами и неоспоримыми недостатками запретного чувства, то она решила поддержать эльфийку, осознавая схожесть их положений.
– Любовь – это не когда с человеком хорошо, – сипло буркнула она, адресуя свою реплику осторожному Горму, – а когда без него плохо…
– Точно! Теперь мои последние сомнения рассеялись и я навечно уверовала в силу своего чувства! – ликующе воскликнула Лорейна, и ее прежде нахмуренное личико мгновенно разгладилось. – Решено, мы идем к Ульвину!
Она поправила на плече ремешок своей мелодики и целенаправленно свернула в соседний переулок, без слов призывая всех последовать за ней. Горм, все еще ворча себе под нос, зашагал за принцессой. При этом он так резко дернул за веревку, что чуть не оторвал Ребекке голову.
Воин, несущий тяжелого Беонира, коротко помянул Тьму и поспешил за уходящими вперед спутниками, ибо ему не оставалось ничего другого. Лорейна победно улыбалась. Ребекка хранила молчание, а несчастный Беонир, будучи без сознания, безвольно болтался на плече у Полуденного, пуская изо рта длинные нити тягучей слюны. Никто никуда не торопился, ведь в любом процессе, будь то занятия любовью, поход в гости или казнь преступника, важна отнюдь не скорость, а получаемое при этом удовольствие.
Сол уже начинал устало клониться вниз, намереваясь искупаться в волнах Великого моря, когда странная компания миновала запутанные переплетения городских улиц и вышла на скромный пирс, который можно было бы считать совершенно пустынным, если не принимать в расчет крохотный домик, робко притулившийся в тени развешанных для просушки рыбацких сетей. Его стены, криво сколоченные из разномастных досок, покосились и рассохлись, покрывающая их краска давно облупилась, а и без того низенькое крылечко почти вросло в желтый песок. Но даже невзирая на это вопиющее убожество, Ребекка сразу же ощутила необычайно теплую и светлую ауру, исходящую от нищенского жилища. Похоже, принцесса привела их в самый бедный дом Эррендира, но вот в самый ли незаметный?
Лорейна танцующей походкой взбежала на крылечко и несколько раз приложилась кулачком к неровной дверной доске. В ответ на ее, признаться, чересчур громкий стук дверь незамедлительно отворилась и на пороге появился молодой эльф, ошеломленно замерший с приподнятой над полом правой ногой. Причем всем сразу же стало понятно: прибывшие в дом гости совершенно его не взволновали – он, кажется, смотрел только на принцессу.
Ребекка с интересом разглядывала юного хозяина странного обиталища, оригинальностью облика ничуть не уступающего своему дому. Среди лайил издревле бытует изречение: «По виду дома можно многое узнать о характере его хозяев», и теперь воительница получила наглядную возможность убедиться в справедливости сего утверждения.
Да, это нехарактерное для эльфа жилище обладало неординарным хозяином. Высокий и прекрасно сложенный, парень тем не менее отличался не присущей эльфам полнотой, придающей ему вид безвольного и беззащитного увальня, а на его круглом лице, обрамленном прекрасными белокурыми локонами, сияла добродушная улыбка. Но (и это Ребекка тоже сразу заметила) под припухшими, лениво прижмуренными веками юноши прятались проницательные голубые глаза, на самом деле не упускающие из виду никого и ничего. Следовало полагать, что отвлекающая внимание внешность служила удобной маскировкой, а за непритязательным обликом скрывалась яркая личность. Личность с большой буквы.
– Позвольте представить – это и есть Ульвин Песенник. – Лорейна сделала вид, будто не заметила взволнованного взгляда молодого человека. – Ульв, будь добр, посторонись самую малость и впусти нас внутрь, а не то мы так и будем топтаться на пороге.
– Что? О-о-о, простите великодушно! – Ульвин с трудом пришел в себя. – Прошу входите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома!
Его низкий бархатистый голос поразил Ребекку своей благозвучностью. Казалось, что любое, даже самое короткое и простое слово он не просто произносит, а пропевает. И еще воительница посчитала забавным тот факт, что эльф говорил и двигался, но при этом ни на секунду не сводил с Лорейны восхищенного взора своих красивых глаз. А эльфийка столь же старательно и столь же ненатурально не замечала его пристального внимания.