Звезда Пандоры
Шрифт:
В окна вагона хлынул медно-красный свет зари. В вентиляционные каналы ворвалась новая атмосфера, и у Дадли заложило уши. Он увидел огромное сооружение станции ККТ Вероны. Помещение тянулось насколько хватало глаз, так что рассмотреть мегагород, лежавший за его пределами, не представлялось возможным. Одну сторону станции образовывал массивный утес переходов, укрытых под волнами крыш. Каждому овалу перехода, в зависимости от спектра звезды мира назначения, соответствовал свой особый оттенок. Все остальное доступное взгляду пространство было занято поездами и рельсами. Локомотивы большегрузных составов превосходили даже GH7, так поразившие Дадли; тракторные агрегаты с термоядерными реакторами тянули двухкилометровые цепочки контейнеров. Изящные
Если Земля была узловой планетой Межзвездного Содружества в первой зоне космоса, то Верона со своими переходами, ведущими к тридцати трем планетам, стала основной станцией второй зоны. Она входила в число Большой Дюжины планет — индустриальных миров, находившихся на границе первой зоны и удаленных от Солнца приблизительно на сотню световых лет. Компания основала, компания оплатила, компания правит.
Станция Вероны могла похвастаться аж семью пассажирскими терминалами. Поезд Дадли прибыл в терминал номер три. И опять масштабы станции поражали воображение, но теперь один только этот терминал в пять раз превосходил всю станцию на Гралмонде. А более плотная атмосфера и чуть большая сила притяжения только усиливали ощущение ничтожности, овладевшее Дадли, пока он бродил в толпе в поисках рейса на Таньяту. В конце концов он обнаружил нужный поезд на платформе 18б: состав всего из трех одноуровневых вагонов был прицеплен к локомотиву «Эйбл PR2», снабженному дизельным двигателем. Отправив багаж на полку над головой, Дадли уселся один на двойное сиденье. Вагон оказался заполнен лишь на треть, несмотря на то что на Таньяту имелось только три рейса в день.
Прибыв на место назначения, Дадли понял, почему поезда ходили сюда так редко. Таньята, заселенная последней в этом секторе второй зоны космоса, определенно принадлежала к числу пограничных планет. Строить червоточины, проникающие куда-то дальше, было просто коммерчески невыгодно. Верона не могла расширить круг подходящих человечеству миров, эта честь выпала теперь Савилье, находящейся всего на расстоянии десяти световых лет от Гралмонда. Именно там ККТ, готовясь открывать червоточины к новому поколению звездных систем — третьей зоне космоса, — приступила к сооружению новой исследовательской базы.
Планетарная станция ККТ на Таньяте представляла собой пару поспешно возведенных платформ из борсодержащей стали под временной пластиковой крышей. Товарный сектор состоял из единственного крана и пакгауза, занимавшего обширную территорию среди длинных рядов контейнеров, резервуаров и плохо скошенной местной растительности. Вагоны и цистерны, грохоча, проходили между рядами, загружая сырье и материалы. Само поселение представляло собой россыпь стандартных мобильных строений для рабочих, которые закладывали первую ступень гражданской инфраструктуры планеты. Первые сборные дома еще были в стадии строительства: люди с помощью больших манипулятороботов составляли алюминиевые модули и крепили их к каркасам из углеродистых брусьев. Самыми большими здесь были дорожно-строительные машины: настоящие мини-заводы на гусеницах с огромными вибрирующими отвалами с легкостью перемалывали землю и глину. Химический реактор превращал эту массу в связанный энзимами бетон, который вытекал из задней части машин и укладывался в ровную поверхность. Рассмотреть подробно этих монстров мешали густые облака пара и выхлопных газов.
Дадли спустился на платформу и тотчас потянулся за солнечными очками. Станция располагалась в зоне тропиков, отсюда и липкая влажность, и обжигающий голубоватый свет солнца. На западе, между невысокими холмами проглядывал океан. Дадли снял пиджак и помахал рукой перед лицом. Кожа тотчас покрылась испариной.
С другого конца платформы кто-то окликнул его по имени и помахал рукой. Это был мужчина ростом более шести футов, стройный и поджарый, какими бывают бегуны на марафонские дистанции. Его физический возраст не поддавался определению, а кожу плотным узором покрывали ОС-татуировки, переливавшиеся неяркими цветами. Золотая спираль галактик обвивалась вокруг его лысого черепа, создавая иллюзию медленно движущегося созвездия. На его зрелый возраст указывала лишь безукоризненно подстриженная остроконечная седеющая бородка. Мужчина улыбнулся и зашагал вдоль платформы, развевая коленями килт в яркую аметистово-черную клетку.
— Полагаю, передо мной профессор Боуз?
Дадли с трудом удержался, чтобы не почесать свою ОС-татуировку.
— Э, да. — Он протянул руку. — А вы — Лев Уокер Эйре, не так ли?
Он даже не сумел взять правильный тон, в голосе прозвучало нечто вроде высокомерного неодобрения. Дадли надеялся, что его ярко вспыхнувший румянец можно будет списать на жару.
— Да, это я. Можно просто Уокер — так меня называет большинство знакомых.
— Э-э. Отлично. Хорошо. Значит, Уокер.
— Я рад встрече, профессор.
— Дадли.
— Тогда пошли.
Он дружески хлопнул Дадли по спине.
Дадли стало не по себе. Он совсем не обратил внимания на имя, выданное ему поисковой системой. Но, с другой стороны, человек, обладавший достаточными средствами, чтобы купить телескоп с отражателем в один и три десятых метра, а затем оплатить его перевозку в приграничный мир и остаться там жить, имел право быть эксцентричной личностью.
— Я весьма благодарен вам за возможность ночного наблюдения, — произнес Дадли.
Лев Уокер коротко усмехнулся, шагая вдоль платформы.
— Да, в наше время такая просьба звучит довольно необычно. Наверное, эта ночь имеет для вас огромное значение, верно?
— Возможно. Я на это надеюсь.
— Я задавал себе вопросы: почему только одна ночь? Что такого важного вы могли бы увидеть за столь короткий промежуток? И почему именно эта ночь?
— И?
— Вот именно! Я так и не пришел ни к какому заключению — по крайней мере, в вопросе, касающемся звездных процессов. Я знаю, что поблизости нет никаких комет; во всяком случае, я не видел ни одной, а здесь только я наблюдаю за небом. Вы собираетесь мне рассказать, в чем дело?
— Моя кафедра ведет непрерывное наблюдение за Парой Дайсона, в этом заинтересованы некоторые из наших спонсоров. Я просто хочу получить кое-какие подтверждения, вот и все.
— Ага. — Улыбка Льва Уокера стала шире. — Понимаю. Значит, это какое-то необычное событие.
Дадли слегка расслабился. Каким бы эксцентричным ни казался Лев Уокер, ему нельзя было отказать в проницательности.
У края платформы высокий спутник Дадли неожиданно крутанул кистью, вытянул палец и медленно описал в воздухе полукруг. ОС-татуировки на его плече отозвались сложными переливами цвета. Через мгновение перед ними остановился пикап «тойота».
— Интересная система контроля, — заметил Дадли.
— А, просто я предпочитаю именно этот вариант. Бросьте вещи в кузов, хорошо?
Они поехали по одной из недавно уложенных бетонных дорог, оставив позади деловую суету поселка. Каждые несколько секунд Лев Уокер шевелил пальцами, вызывая все новые цветовые волны в ОС-татуировках, и автопилот неуклонно подчинялся его движениям.
— Почему бы вам для управления не перейти на обычные голосовые команды? — спросил Дадли.
— А какой в этом смысл? Таким образом я сохраняю контроль над технологией. Машина выполняет мои команды. Все остальное — это механтропоморфизм. Не надо относиться к груде металла как к равному существу и просить сделать то или другое. В конце концов, кто здесь главный — мы или они?