Звезда Парижа
Шрифт:
По русской привычке считая водку лекарством, граф решил дать раненому водки. Он вытащил фляжку и влил ему в рот водки. Тот сглотнул и открыл глаза.
– Вы меня слышите?
– повторил Александр.
– Что вам нужно?
– француз говорил тихо, но внятно.
– Скажите, где ваш император?
– Мы спасли нашего императора, он ускакал прямо у вас из-под носа, - в тихом голосе француза слышалось торжество.
– Я сам слышал, как государь кричал, приказывая маршалу Нею дать ему яд. Но мы вовремя услышали ваши крики и спасли нашего маленького капрала. Я отдал за него жизнь,
Глаза раненого закрылись, дыхание его стало частым, и через несколько минут душа покинула его тело. Александр вернулся в разгромленный французский лагерь, где битва уже закончилась. Атамана Платова он увидел около захваченных пушек.
– Ну что, капитан, добыл ты своего гвардейца для генерала Милорадовича?
– поворачиваясь к Александру, спросил он, - а то бери пушку, видишь, одиннадцать штук захватили.
– Благодарю, ваше высокопревосходительство, пушку мне не заказывали, а гвардия вся в прорыв ушла с Наполеоном, - расстроенно ответил молодой человек.
Он не смог выполнить задание: среди пленных, согнанных на середину лагеря, больше не было видно гвардейских мундиров.
– Так Наполеон был здесь, в этом лагере?
– изумился Платов.
– Да, но они услышали наши крики «Ура» и успели вывезти императора из лагеря, а за ним ушла вся гвардия. Пока мы здесь сражались, они ускакали далеко, ищи теперь ветра в поле. Я гренадера раненого довез до берега, но он прожил только несколько минут, хотя успел мне сказать, что сам слышал, как Наполеон требовал от маршала Нея яд, чтобы не даться нам живым. Но они успели его вывезти.
– У меня в руках был Бонапарт!… Эх, сейчас бы войну закончили! Но казаки всегда с криком «Ура» в атаку идут - вековая традиция, кто же знал, что сегодня промолчать нужно. Да, отвернулось от меня военное счастье.
Расстроенный Матвей Иванович попрощался с Александром и поехал принимать отчет своих командиров о пленных и трофеях. Василевский приехал на позиции, занятые основными силами русской армии на высотах южнее Малоярославца к полудню, и там от генерала Милорадович узнал, что французы заняли оборону около села Городня в десяти верстах севернее Малоярославца. Когда Милорадович услышал рассказ Александра, что Наполеон был этой ночью практически у них в руках, а теперь ушел, он страшно расстроился и поехал к Кутузову, просить разрешения отправить к Городне свои полки.
– Опоздал ты, Михаил Андреевич, Платов у меня разрешения на это получил полчаса назад, его казаки уже выступают к Городне, да только все равно - раньше, чем утром, они бой там не дадут, Наполеон, если он сейчас там, уже уедет.
Умудренный опытом Кутузов знал, что военное счастье - понятие тонкое, и не следует просить у судьбы слишком много. Поэтому он примирительно сказал:
– А тебя, генерал, как всегда, в авангард посылаю, французы сейчас через Боровск на Можайск пойдут, давай, кусай их за пятки, чтобы им мало не показалось!
Расстроенный Милорадович простился с фельдмаршалом и отправился готовить наступление. Он еще не знал, что в эту ночь император Наполеон собрал в маленьком селе Городня военный совет, который решил судьбу его русской компании. Все его генералы требовали дать генеральное сражение
– Мы достаточно сделали для славы, теперь мы должны спасти армию, - сказал он и отдал приказ отходить на Боровск, потом Можайск, а оттуда на Смоленскую дорогу.
Кутузов как всегда оказался прав: утренний бой, данный казаками Платова, изрядно потрепал полки маршала Нея, но ни императора Наполеона, ни гвардии в Городне уже давно не было.
Месяц прошел с памятного рейда под Малоярославцем. Авангард русской армии под командованием генерала Милорадовича гнал французов по разоренной Смоленской дороге. Генерал уже считал маршала Нея, возглавлявшего арьергард армии Наполеона, своим личным противником. Под Вязьмой он дал большое сражение и одержал блестящую победу, разгромив полки Нея, тогда сам маршал, побросав артиллерию, с кавалерийскими частями ушел в Смоленск.
Продовольствия, которое ожидала найти в Смоленске французская армия, там не оказалось. Русские крестьяне селами уходили в леса, и французские интенданты не смогли сломить их сопротивления. Голодная Великая армия, надеявшаяся передохнуть и поесть в Смоленске, была деморализована. Наполеон принял решение выводить войска через Белоруссию в Польшу, где вдоль границы у него были склады с продовольствием. Истощенные, потерявшие лошадей французские войска вышли из Смоленска, направляясь на запад, когда Кутузов решил добить ослабленную армию Наполеона, перекрыв ей дорогу на Польшу.
Вечером накануне выступления Милорадович отпустил своих адъютантов отдыхать, наградив ящиком французского коньяка из захваченного накануне личного обоза императора Наполеона. Александр и Миних ночевали в избе, расположенной в одном дворе с квартирой генерала.
Русская печь в горнице была сильно натоплена, и оба адъютанта Милорадовича сидели за столом в расстегнутых мундирах. Две бутылки коньяка они уже выпили и находились в самом приятном расположении духа, когда дверь отворилась, и в избу вошел высокий черноволосый и черноглазый офицер в гусарской форме. Александру показалось, что он увидел привидение: перед ним стоял его друг по Вильно князь Алексей Черкасский, погибший под Бородино
– Боже мой, Черкасский! Ты живой?
– неуверенно спросил молодой человек, поднимаясь из-за стола.
Задохнувшись от восторга, Александр шагнул к другу и обнял его - это было такое неимоверное счастье, что война не только отбирает, но и возвращает кажется безвозвратно потерянных дорогих людей, что он в эту минуту поверил: судьба посылает ему знак, что он обязательно вернет свою Елену!
Василевский познакомил друга с бароном Минихом и пригласил гостя к столу, где князь, не вдаваясь в подробности, рассказал, что был ранен под Бородино, потом долго лечился, а теперь вернулся в строй и назначен третьим адъютантом генерала Милорадовича. Обрадованные молодые люди как следует отметили это приятное известие, сильно уменьшив количество бутылок в подаренном ящике.