Звезда в тумане (сборник)
Шрифт:
– Нету.
– На. Держи. – Федя протянул пиджак. – Женька прислал.
– Чаво это?
– «Чаво», – передразнил Федя. – Слепая, что ли? Пинжак. Высохнет, ни фига не будет заметно. Премного благодарны. – Федя сунул ей в руки пиджак. – А Женька гриппом заболел. На больничном сидит. Так что спасибо…
Никитин стоял на том же самом месте, где он только что расстался с Федей, и смотрел на Наташино окно. Окно светилось золотисто-оранжевым светом, как спелая виноградина на солнце, и казалось, что там течет совсем другая жизнь – чистая, невинная,
Появился Федя.
– Все! – с удовлетворением сказал он. – Отдал!
– А он чего?
– А его нету. Я его бабе отдал. Ну и дуру же он себе нашел! А где бутылка? Выпил?
– Ну что вы! Вот она. – Бутылка стояла на асфальте возле ног Никитина. – А вон Наташа!
Никитин показал на окно. Федя из вежливости посмотрел по направлению пальца.
– Слушай, а может, Нюрку позовем? – обрадованно предложил Федя. – Посидим, попоем, твоя поиграет, а моя попоет.
– Давайте в следующий раз. А сейчас… вы понимаете… Я с Наташей не совсем знаком и приведу с собой еще двух совершенно посторонних людей. Это неудобно…
– Можно и без Нюрки, – не обиделся Федя.
– Нет, Федя. Все равно неудобно, – мягко и настойчиво возразил Никитин. – Большое вам спасибо за все. До свидания.
Никитин повернулся и пошел.
– Жень, постой! – Федя подбежал к нему и стал на его пути.
Никитин остановился.
– Жень, я тебе друг?
– Друг.
– Так вот, слушай меня. Не ходи. Она тебя обженит. Вот зуб даю – обженит.
– И очень хорошо.
– Женя! – Федя приложил руку к сердцу. – Я старше тебя, у меня опыт… Я уже про эту бабу все понял. Я тебе все про твою жизнь могу рассказать; ты с работы вернешься, устал как черт, так она тебя домой не пустит. Приведешь товарища, сядешь поговорить, так она нос воротит! Детей от тебя будет прятать, будто ты Гитлер… А еще я тебе скажу: она на тебя в прокуратуру на принудлечение подаст. Не ходи. Женя! Мой тебе совет – не ходи!
– Она не такая, – возразил Никитин. – Она нам обрадуется. Мы сейчас придем и скажем: «Здравствуйте, нам без вас одиноко». Она скажет: «А мне без вас». Мы скажем: «А мы вам духи принесли. Подарок из Франции».
– Фига мы ей принесем, – отредактировал Федя. – Духи-то в пинжаке остались. Ты же их в пинжак засунул.
На сей раз Федя звонил в квартиру Гусаковых, и на сей раз ему отворила Изабелла – в вельветовых брючках. Изабелла серьезно отличалась от бабушки в платочке, она текла в совершенно другом возрастном коридоре и совершенно другого хотело от жизни. Но Федя не заметил никакой разницы.
– Опять я, – сказал он. – Там в пинжаке Женька духи забыл. Принеси, пожалуйста.
– Какие духи? Какой Женька? – Изабелла с недоумением глядела на Федю.
– Ну, который гриппом заболел. Я ж тебе говорил. Давай неси, пожалуйста. А то нас там баба ждет.
– Ничего не понимаю, – созналась Изабелла. – Я вас первый раз вижу.
– Может, скажешь, что я тебе пинжак не давал?
– Не
– Ясно, – мрачно сказал Федя, повернулся и побежал вниз по лестнице.
Изабелла пожала плечом, закрыла дверь и прошла в комнату.
Гусаков сидел за столом и печатал на иностранной машинке.
– Кто там? – спросил он, не отрываясь от дела.
– То ли пьяный, то ли ненормальный.
В дверь снова позвонили.
– Опять, – сказала Изабелла. – Иди сам открывай. Я его боюсь.
Гусаков снял очки, положил их на стол и неторопливо пошел навстречу незваному гостю.
Отворил дверь.
В дверях стоял Никитин, всклокоченный и без пиджака.
Галстук был круто сдвинут набок, рубашка вылезла из штанов. Из-за его плеча выглядывал плюгавый мужичок, были видны только его кепка и один глаз.
– Женя? – удивился Гусаков.
– А говорила: нет дома, – уличил Федя Изабеллу. – Все время врет.
– У меня к вам серьезный разговор. Разрешите? – спросил Никитин.
– Ну… вообще-то я занят.
– Мы на секундочку, – пообещал Никитин. – Пошли, Федя!
Все вошли в комнату.
Диковинные ключи не произвели на Федю никакого впечатления.
– Ну, так слушаю вас, – сказал Гусаков, садясь в глубокое кожаное кресло.
– Товарищ академик, – начал Федя, – я вашей супруге отдал пинжак, вот он свидетель, – показал на Никитина. – А она говорит, что я ей ничего не отдавал.
– Не понял. – Гусаков нахмурился. – Какой пиджак?
– Ваш, ваш, Валерий Феликсович! – вмешался Никитин. – Замшевый. Тот, что вы мне дали. Там в кармане мы забыли духи, а нам сейчас без духов нельзя.
– Господи! Ну какой пиджак! Какие духи! – возмутилась Изабелла. – Что ты их слушаешь? Неужели ты не видишь, что они оба пьяны в зюзю.
– Видал? – в свою очередь, возмутился Федя. – Значит, я, по-твоему, пинжак этот себе взял? А куда я его дел? Съел? В карман положил?
Федя вывернул карман. Оттуда вылетел полтинник, который Федя выручил за стакан.
Федя нагнулся, стал искать деньги.
– Подними ногу! – велел он Гусакову.
– Зачем?
– Жень! Скажи ему, чтоб поднял! Он на деньги наступил.
– Вот ваши деньги! – Изабелла подобрала с пола монету и брезгливо швырнула Феде.
– Тоже зажать хотели, – заподозрил Федя, пряча полтинник обратно в карман.
– А ну-ка давай убирайся отсюда! – велел Гусаков Феде. – Не то я сейчас милицию вызову!
– Вызывай! Давай разберемся! – самолюбиво согласился Федя. Обернулся к Никитину. – Видал? Дело шьют!
– Валерий Феликсович! Изабелла Петровна! – строго сказал Никитин. – Вы меня извините, конечно, но вы оскорбляете достоинство человека. Достоинство моего друга. И я протестую!
– Женя! Иди домой и проспись! А завтра поговорим, – посоветовал Гусаков.
– Валерий Феликсович! Когда мне спать и где мне спать – это мое личное дело. И если ты мой начальник, то это не дает тебе право вмешиваться в мою личную жизнь. Понятно, Валя?
– Так я сейчас вышвырну вас обоих! – Гусаков встал.
– А вот они! – беспечно заметил Федя и ткнул пальцем в раскрытую дверь. – Ну-ка иди сюда. – Он поманил Изабеллу.