Звезда ведьмы
Шрифт:
Освободившись от сапог, Родрико выпрямился.
Взглянув на небо, Нилан откинулась назад, ее лицо было маской беспокойства. Луна продолжила свое восхождение среди звезд. Ночь была совершенно ясная. Морской туман лишь слегка скрывал горизонт.
— Иди, Родрико, — сказала Нилан, протягивая маленькую лютню. — Пробуди свое дерево.
Мальчик пошел по открытой почве, его ноги увязали в мягкой грязи. Под ветвями дерева Родрико поднял руки к одному закрытому бутону. Он не тронул его темные лепестки, только сложил ладони чашечкой вокруг него.
Бутон налился
— Пой, — прошептала Нилан. — Луна восходит полной.
Родрико вытянул шею, его мальчишеские черты, казалось, были нарисованы лунным светом и тенью. Хотя его губы не двигались, мелодичный звук слетел с них. Что-то похожее на свист ветра в тяжелых ветвях, шелестящее падение осенних листьев.
Нилан прижала обе руки к шее, напуганная, но гордая.
Елена была уверена, что, какой бы хор она ни слышала сама, это было всего лишь одной нотой по сравнению с тем, что могла слышать женщина нимфаи. Игра магии в дереве была блистательной. Сила в дереве и мальчике стала ярче. Серебряные нити, связывающие этих двоих, стали материальными. Новые волокна изящными дугами отходили от дерева к мальчику.
Его пение стало громче, наполненнее, глубже.
— Это произошло, — сказала Нилан.
Эррил пошевелился позади нее, держа топор наготове. Елена не сомневалась, что Эррил может срубить дерево одним ударом.
Вспышка стихийного огня немедленно привлекла ее внимание к другой стороне. Джоах переместился ближе, чтобы лучше видеть, его мутные глаза сузились. Но посох, который он наклонил вперед, был стержнем чистого пламени, сосудом бесконечной стихийной энергии. Она пристально смотрела на Джоаха, не понимая. Ее брат, стихия, связанный с магией снов, всегда носил знакомое серебряное пламя рядом с сердцем. Однако Елена могла видеть ярко-красные нити, связывающие ее брата с его посохом. Она открыла рот, чтобы выразить свое удивление.
Нилан вмешалась:
— Цветы распускаются!
И внимание Елены переключилось на дерево; в конце концов, она могла спросить Джоаха об этом странном проявлении силы позже.
С растением происходило удивительное превращение. Стихийный огонь пылал между мальчиком и деревом. Родрико был поглощен этим слепящим огнем. Из-за отсутствия реакции остальных Елена предположила, что она была единственной, кто видел поток магии. Даже Нилан опустилась на колени в тени мальчика, напряженная и испуганная.
Родрико продолжил петь, охватывая руками цветок. Между его поднятыми ладонями цветок начал разворачивать лепестки, зацветая в лунном свете.
Это происходило с каждым цветком на дереве, и темные лепестки порождали множество перьев стихийной энергии, вибрируя от песни мальчика. Елена почти могла слышать другой голос, поющий в унисон. Песня деревьев, поняла она в изумлении.
— Цветки светятся, — пробормотал Эррил рядом с ней.
Елена направила свое зрение, чтобы взглянуть за пламя серебряной энергии. Темные цветы в самом деле пылали в ночи.
Черные лепестки открыли огненные сердцевины, красные, словно расплавленный камень.
Крики, вначале
— Что происходит? — спросил Эррил. Стражники позади него держали смолу и факелы наготове.
Используя свое зачарованное зрение, Елена наблюдала, как вспышки энергии распускались на каждом цветке — сферы лазурного блеска — и уплывали по воздуху, отличные от серебристой стихийной энергии корней и почвы. Это было что-то новое. И отдающиеся эхом крики исходили от этих сияющих шаров.
Нилан ответила на вопрос стендайца:
— Цветки… они выбрасывают частицы жизненной силы. Я могу слышать песню освобожденной жизни.
— Я тоже вижу это, — сказала Елена. — Энергия выбрасывается к полной луне.
Она наблюдала, как поток энергии течет к лику полной луны — река жизненной силы.
— Это от Мрачных, — прошептала Нилан, понизив голос. Ее слова были произнесены не с ужасом, а с благоговейным страхом. — Это все жизни, поглощенные моей сестринской общиной, освобождаются в конце концов. — Ее голос упал. — Неудивительно, что Сецелия сражалась так яростно за своего сына: она должна была знать. Узкий путь к обретению мира со злом, увиденный духами.
Струящийся поток сияющих сфер уходил, извиваясь, к вечерним небесам.
Мерик помог Нилан встать. Они подошли ближе.
Елена присоединилась к ним, наблюдая за разворачивающимся действом; словно молчаливые участники некоей церемонии, они следили, как призраки освобождались. Она смотрела двумя парами глаз. Одни видели дерево, цветущее и пламенеющее. Другие видели деревце, сверкающее энергией, соединенное с Родрико, в то время как над головой река призрачной силы уплывала к небесам.
— Цветы изменились, — сказал Эррил рядом с ней.
По мере того как каждый цветок выбрасывал свою лазурную энергию к луне, цветочные лепестки смягчались в цвете, выцветая из полуночного черного к фиолетовому — истинному цвету цветков коаконы. Только их сердцевины оставались огненно-красными, одновременно напоминание и свидетельство возмездия, свершившегося этой ночью.
Елена наблюдала с облегчением, как серебристая река, вызванная песней мальчика, течет в ночное небо.
И тут вмешался Арлекин, его голос был полон беспокойства:
— Луна — что-то не так с луной!
Сайвин сидела за столом напротив Брата Рина. Монах в белой мантии склонился над яйцом из черного камня, кончик его носа украшали маленькие очки. Он, прищурившись, продолжал смотреть в лупу.
— Еще больше странностей, — пробормотал он. — Подойди посмотри, девочка.
Она передвинулась к нему. Они оба провели день в главной библиотеке замка, исследуя пыльные свитки и погрызенные крысами тома на предмет хоть какого-то упоминания о подобных камнях, но им удалось узнать мало того, чего они еще не знали. Камень поглощал кровь, приводя в движение некую древнюю магию, которая плохо поддавалась пониманию. Это не было стихийной магией, но это не была и магия Чайрика, вроде Плотины.