Звезда ведьмы
Шрифт:
— По крайней мере, держи меня при себе. Может потребоваться яд для сражения.
Джастон взял девочку за руку и обернулся:
— Могвид?
Изменяющий форму посмотрел назад на цепочку огров и на бушующую снаружи бурю, затем вверх на гору. Он покачал головой и пошел следом за остальными, нахмурившись:
— Ненавижу пауков.
Глава 10
Жар вокруг сильно увеличился. Языки пламени отбрасывали тень Толчука вперед. По обе стороны от него два огра швыряли тлеющие козьи пузыри, наполненные маслом, дальше
Хуншва присоединился к нему:
— У нас почти кончилось масло.
— Как далеко еще до Черепа? — спросил Толчук.
Вождь клана прищурился. Он был покрыт копотью. Несколько глубоких ожогов отмечали его кожу, красную и покрытую волдырями.
— Не больше четверти лиги.
— Тогда защитим то, что принадлежит нам, — Толчук поманил пару охотников. — Истинная битва ожидает нас впереди.
Хуншва кивнул.
Толчук зашагал дальше, обходя новые огни. С тех пор как они повернули в этот коридор, новых тел им больше не попадалось. Какие бы монстры ни родились из коконов-яиц паучьей королевы, они были уничтожены на нижних уровнях. Но, должно быть, крики жертв до сих пор преследовали остальных огров в главной пещере. Естественная реакция его народа перед лицом угрозы — собираться вместе. Мало какая опасность может противостоять группе огров.
Но что случилось с остальными? Были ли они убиты, как те внизу, и отравлены ядом? Никто разговаривал, пока они шли вперед. Страх тяжело лежал на сердце у каждого.
Хуншва опустил конец погасшего факела в горящее пламя, и факел ожил. С единственной головней как источником света они продолжили идти по темному коридору. Покуда они потеряли лишь одного из своей странной армии — одного из двенадцати огров. Невезучий парень оказался слишком близко к одному из тел. Оно взорвалось прежде, чем пламя смогло причинить вред потоку похожих на крабов крылатых существ внутри. К тому времени, как подоспела помощь, половина лица охотника была съедена, и чудовища уже пробрались в его грудь. Им пришлось поджечь его, пока он еще был жив. Пламя быстро заглушило его крики.
С тех пор они продвигались с особенной осторожностью.
Толчук не позволял никому идти впереди себя. Если там были еще ловушки, он хотел столкнуться с ними первым. Он шел на шаг впереди Хуншвы. Головня, которую нес вождь, зашипела и погасла. Послышались бормочущие проклятья.
Вокруг них воцарилась тьма. Толчук заметил слабое сияние впереди. Он зашипел, призывая к тишине. Они стали продвигаться медленнее, короткое расстояние отделяло их от красноватого света, который отмечал конец прохода, — от зловещего рубинового глаза.
Толчук остановился.
— Глаз Дракона, — сказал Хуншва шепотом. Вход в пещеру Черепа лежал за Глазом.
Толчук сделал глубокий вдох, чтобы придать себе сил. Хуншва положил руку ему на плечо и коротко сжал. В этом незначительном жесте Толчук почувствовал поддержку всего клана Токтала.
Толчук сделал знак остальным стоять на месте и продолжил путь вперед. Через несколько шагов он заметил Хуншву, который шел за ним. Он бросил взгляд на своего незваного спутника. Хуншва не обратил внимания на его суровый взгляд
Нахмурившись, Толчук продолжил красться вперед. Они разделились, двигаясь вдоль стен к Глазу.
Когда Толчук подобрался на расстояние нескольких шагов, эхо донесло до него множество тихих скребущих звуков, словно тысяча кремниевых ножей скребли по скале. Звук поднял все волоски на его коже, вплоть до самых маленьких.
Собрав всю решимость, Толчук подошел к Глазу и прошел сквозь вход. Он был готов к любому ужасу, но то, что он увидел, заставило его окаменеть.
Освещенный снизу Драконий Череп был пещерой. Глаз находился в середине стены. Выше был потолок, местами потрескавшийся, и дождевая вода просачивалась сквозь трещины журчащими потоками, словно тысяча водопадов. Гром гремел снаружи, тяжелый, угрожающий.
Под Глазом изогнутый пол лежал настолько же далеко, насколько высоким был потолок. Начиная от прохода стены поднимались рядом широких ступеней, или ярусов. Когда собирались все кланы, ступени служили галереями, на которых сидели огры, участвующие во Всеобщем Сборе.
В отчаянии Толчук увидел, что сидения не были пустыми. Тысячи огров лежали на ярусах, кто по одиночке, кто целыми семьями, некоторые кучами. И, словно гирлянды на Зимнем фестивале, нити паутины висели на неподвижных телах.
Толчук ощутил, что его ноги слабеют, а в глазах темнеет. Все кланы… весь его народ…
— Они живы, — горячо прошептал Хуншва.
Толчуку потребовалось мгновение, чтобы осмыслить его слова. Грудь ближайшего к ним огра медленно поднялась и опустилась, его голова наклонилась, нить слюны повисла на вялых губах.
Толчук вгляделся пристальнее и заметил слабое движение и среди других огров.
Не мертвы, понял он с облегчением, — отравлены или погружены в магический сон.
Он выпрямился. Покуда они дышат, надежда для его народа остается.
Пока он смотрел, голос, вкрадчивый и хитрый, раздался с самого низкого яруса пещеры:
— Толчук! Добро пожаловать!
Толчук начал оглядываться, но он и так знал, кто заговорил с ним:
— Вирани…
Ниже пол напоминал дымящийся сияющий котел. Широкая трещина протянулась по полу пещеры, и сквозь нее было видно, как плещется расплавленный камень, выплевывая язычки пламени. Свет озарял всю пещеру.
Глотка Дракона.
Дождевая вода с потолка устремлялась по ярусам и стекала в пищевод дракона, поднимая бесконечный поток тумана и клубящегося пара. Даже здесь, у входа, жар мог бы поспорить с жаром пылающего коридора позади.
— Входи. Не стесняйся, мой благородный исполин.
— Не показывайся, — прошептал Хуншва. Прежде чем Толчук успел возразить, Хуншва промчался через Глаз и вниз по нескольким ярусам. Он поднялся на ноги, угрожающе подняв свою импровизированную дубину:
— Покажись, демон!
Долгая тишина, затем ему ответил холодный смех.
Толчук вышел на открытое место:
— Назад, Хуншва!
— О, я вижу, ты привел гостей. Как хозяйке, мне было бы непростительно не оказать им такую же любезность, как и тебе.