Звезда
Шрифт:
Дела с новой картиной шли успешно, и окружающие, казалось, не замечали, что их отношения изменились. Он был человеком сдержанным и спокойным, и таким же был их роман. Она вскоре узнала, что он уже давно увлекается политикой и болеет за демократов. Особенно ему нравился молодой сенатор Джон Кеннеди, который в этом году собирался баллотироваться в президенты. Постепенно окружающие начали понимать, что она увлечена Брайеном. Она появлялась только с ним. Но репутация Брайена Форда в Голливуде оставалась безупречной и незыблемой. О нем никогда не ходило никаких сплетен, его поступки никто не обсуждал, и, находясь в тени этого человека, Кристел чувствовала, что ее поведение тоже не привлекает к себе всеобщего внимания. Общественным вниманием она и так уже была сыта по горло. Ее карьера находилась в зените, она считалась популярной и серьезной актрисой.
В апреле наконец-то исполнилось желание Брайена. Кристел поразилась, услышав свое имя среди кандидатов на высшую награду академии. Она сидела ни жива ни мертва, пока открывали конверт и читали ее имя. Она никак не могла
– Я даже не знаю, что сказать, – проговорила она в микрофон глубоким, мелодичным голосом, каким говорила всегда. – Я никогда не думала, что буду стоять здесь и принимать награду... с чего мне следует начать? И что я вообще могу сказать? Разве только поблагодарить тех людей, которые всегда верили в меня. Прежде всего, конечно, Брайена Форда, без которого я бы сейчас собирала виноград и сеяла пшеницу в далекой солнечной долине. Но я хочу поблагодарить и других людей, тех, которые поверили в меня много лет назад... Человека по имени Гарри, который предоставил мне работу в своем ресторане, когда мне было всего семнадцать лет. – Когда она произнесла эти слова, Гарри смотрел церемонию по телевизору, и он открыто заплакал. – ...И очень милую и добрую женщину Перл, которая научила меня танцевать и приехала со мной в Голливуд... и своего отца, который всегда говорил мне, чтобы я смело выходила в большой мир и старалась достичь мечты... всех директоров, с которыми я работала и которые научили меня очень многому... актеров, которые снимались вместе со мной... и Луи Брауна, который познакомил меня с Брайеном Фордом. Всем я обязана вам. – С полными слез глазами она подняла над головой «Оскар». – И этим я тоже обязана вам. И еще моим друзьям – Бойду и Хироко, которые заботятся о человеке, которого я очень люблю. – Она на секунду замерла, улыбнувшись сквозь слезы. – Но самое большое спасибо я хочу сказать человеку, благодаря которому я сумела встать на ноги, который значит для меня все... Зеб, я тебя больше всех люблю. – Она улыбнулась специально для сына, надеясь, что он видит ее. – Спасибо вам всем. – Она помахала рукой и, держа «Оскар», пошла на свое место, пока зрители продолжали аплодировать. Они понимали, как высоко она взлетела и чего ей это стоило. Все в зале знали о процессе и теперь своими аплодисментами прощали ее. Она снова полноправно принадлежала миру кино, и он громогласно высказывал ей свое уважение. Когда она села на место, Брайен обнял ее за плечи, крепко прижал к себе. Сквозь слезы она гордо улыбнулась режиссеру.
– Он самый счастливый сын на свете, – прошептал Брайен ей на ухо, в то время как камера продолжала показывать то лицо Кристел, то аплодирующий зал. Казалось, он полон ее поклонников, а все, чьи имена она назвала со сцены, чувствовали себя именинниками. Луи Браун, смотревший передачу с друзьями, был очень горд за нее. Бойд с Хироко прыгали от восторга и подняли тост в честь подруги. Перл плакала не переставая с того момента, как только было произнесено имя Кристел, а Гарри побежал за шампанским, которое изготовлялось в Напской долине. В Вашингтоне Спенсер, отказавшийся от званого обеда, лежал дома в постели с сильной простудой. Он уставился на экран, сознавая, как далеко она пошла. Больше всего на свете он мечтал быть там и разделить с ней эту радость. Каким он был дураком, когда оставил ее, уехал в Вашингтон один. Ведь она выпроводила его для его же блага. А вдруг она вернула его в Вашингтон к Элизабет только для того, чтобы он смог сделать себе карьеру? От нее этого вполне можно ожидать, но теперь ничего не поделаешь. Теперь он слишком сильно застрял, с головой ушел в политику, а в ее жизни появились другие люди. Он видел, как ее обнимал человек, с которым она сидела рядом. Это наверняка тот самый-самый любимый Зеб, про которого она говорила. Вот кто настоящий счастливец. Спенсер надеялся, что этот человек хорошо относится к Кристел. На экране она выглядела очень красивой. Но Спенсер знал и другую Кристел. Девушку, которая когда-то делилась с ним всеми своими секретами... девочку, которую он встретил впервые, когда она была еще ребенком... и женщину, с которой он как-то приехал в ее родную долину. Женщину, которую он любил больше жизни, даже сейчас, по прошествии стольких лет. Он хотел послать ей телеграмму, но не знал куда, и эта мысль повергла его в грусть. Да, теперь он окончательно потерял ее, потерял то, что для него было самым дорогим в жизни. Спенсер выключил телевизор и пролежал несколько часов в темноте, не в силах заснуть, думая о Кристел.
Малыш Зеб в этот вечер отправился спать, тоже думая о ней. Ему исполнилось четыре с половиной года, и когда мама в телевизоре назвала его имя, он радостно засмеялся.
– Это моя мамочка! – заявил он, протягивая стакан с кока-колой Джейн, которая смотрела на экран как зачарованная. Мальчик тут же начал спрашивать, что там делает его мама, и Хироко заверила, что она скоро приедет домой.
Все гордились Кристел. И больше всех радовался Брайен Форд. У него – особенное отношение к Кристел, и будь он помоложе, их отношения могли бы сложиться по-другому. Но сейчас положение вещей вполне устраивало обоих. Эти отношения были чистыми и ясными. В них не оставалось места никаким иллюзиям, лжи, заверениям и обещаниям. Они хорошие друзья, и он искренне наслаждался ее обществом. В тот вечер она настояла на том, что угостит его ужином, а потом он пригласил ее потанцевать. Она все повторяла, что до сих пор не может прийти в себя, но Брайен не удивился, что она выиграла приз. Она действительно заслужила его, он понял это, когда только закончил ту картину. Для них обоих это был знаменательный вечер. Когда он проводил ее домой, Кристел долго разглядывала «Оскар», стоящий на столе. Это дорогой подарок и незабываемый вечер. Это ее награда за то, что она вернулась в Голливуд и на этот раз выбрала правильный путь. И как в старые добрые времена, она подумала о своем отце... о Спенсере... и, конечно, о Зебе... о трех дорогих ей людях, двое из которых уже успели уйти из ее жизни. Но у нее остался Зеб, и когда-нибудь она научит его тому, чему сама научилась. Она научит жить в доброте и любить от всего сердца, несмотря на ту цену, которую иногда приходится платить за это. И еще она научит его не сомневаться в своих мечтах и сделает все, чтобы его мечты стали явью.
41
В этом году предстояли решающие выборы, и Кристел вместе с Брайеном волновались по этому поводу. Он несколько раз ездил на восток на званые политические вечера, она продолжала работу над одной из его картин. Как-то раз, вернувшись из Вашингтона, он был ужасно взволнован и обрадован. На этот раз он сказал, что Джон Кеннеди стал президентом, и всем казалось, что теперь для страны наступила новая эра: дни «Камелота» [6] с его красавицей женой, прелестной дочерью и недавно родившимся сыном.
6
Cameloto – двор короля Артура. Перен. – правительство и окружение президента Кеннеди (1961 – 1963).
Кристел отметила пятый день рождения сына на ранчо, а когда вернулась, была удивлена, получив личное приглашение на торжество, посвященное дню вступления нового президента в должность [7] .
Она колебалась, думая, ехать ей туда или нет, хотя как раз в тот день съемки очередного фильма закончились и она освободилась. Вашингтон остался для нее наполненным призраками прошлого, она боялась, что может столкнуться там со Спенсером.
– Ты должна поехать, – настаивал Брайен, – ты не можешь отрицать, что для тебя это большая честь. И это совершенно особый случай. – Он знал, что такой случай выпадает только один раз в жизни. Ему очень нравился молодой сенатор, и теперь он хотел, чтобы Кристел познакомилась с супругами. Он так настойчиво уговаривал ее, что в конце концов она сдалась. Хоть для нее это было непростым решением. Она читала, что Спенсер – старший помощник Кеннеди, она была уверена, что он тоже будет там. Она уповала на огромное количество народа. Вряд ли в этой толпе придется встретиться. Ей незачем видеть его, за шесть лет много воды утекло. Прошла вечность, и она не хотела прерывать эту вечность и возвращать боль. С ней остались воспоминания о нем, забота о Зебе, который всегда ждал ее на ранчо.
7
Inauguration Day – 20 января.
Платье для торжества она купила в Чикаго: серебряное, в блестках. Брайен присвистнул, когда она показала ему наряд, а потом рассмеялся:
– Ты сделала отличный выбор, малышка. Черт возьми, ты будешь выглядеть в нем, как настоящая кинозвезда!
Оно совершенно не походило на те элегантные платья, в которых обычно появлялась Первая дама. Но оно было элегантно по-своему, так же как сама Кристел. Казалось, платье весело подмигивает своими блестками, когда Брайен с улыбкой поцеловал руку Кристел. Он был уверен, что ее первый выход в высшее политическое общество не пройдет незамеченным. Так оно и случилось.
Прием устроили великолепный, Кристел не могла представить себе такое и в мечтах: несколько званых обедов, два грандиозных бала. Первая дама выглядела потрясающе в платье от Олега Касини. Народу пригласили уйму, Кристел узнавали, к ней постоянно обращались с просьбой дать автограф, она то и дело слышала возгласы восхищения. На Брайене отлично сидел смокинг, он шел рядом с Кристел, ужасно гордый за нее. Он не выглядел на свои пятьдесят девять лет и казался гораздо моложе.
– Ты сам прекрасно выглядишь, – поддразнила она его, когда они одевались в своем номере в отеле «Статлер». Он заказал этот костюм еще месяц назад. Глаза у Кристел горели в предвкушении праздника, она призналась, что рада присутствовать на этом торжестве.
Их отношения оставались такими же, как в начале знакомства: удобными, полными взаимопонимания и дружбы; роман, который никогда не выплескивался наружу, чего не могли понять многие, но что было естественно для таких людей, как Кристел и Брайен. Кристел по-настоящему привязалась к нему, и он, казалось, тоже искренне наслаждался ее обществом. Она считала, что он единственный в Голливуде, с кем можно серьезно поговорить, и частенько советовалась о делах ранчо. Физически они тоже вполне удовлетворяли друг друга, но огонь их любви горел ровно, без вспышек и страсти, никто из них не мучился и не испытывал боли. Очень легко жить рядом с человеком, которого уважаешь и которым восхищаешься.