Звезданутые
Шрифт:
Пока разведчица рефлектировала, Герман продолжал свой путь. Кусто, который неплохо просматривал внутренности корабля-матки пытался что-то советовать, но пассажир уже окончательно утратил связь с реальностью, и почти не реагировал на советы. Тем более, общее направление он выдерживал верно. Самое странное, муравьи не только не пытались ему помешать, а, наоборот, стремились убраться с его пути. Смешно было наблюдать, как при приближении Германа, еще прежде, чем он появится в поле их зрения, рабочие бросали свои дела, и спешили побыстрее убраться в соседние коридоры. Это насколько же он уменьшил популяцию муравейника, если матка готова смириться с мелкими неудобствами, вместо того чтобы просто завалить его телами рабочих и солдат? Как бы силен он ни был, против совокупной мощи муравейника ему не продержаться.
Однако такое игнорирование не могло продолжаться долго. Как только Герман приблизился к обиталищу матки, на ее защиту начали стекаться солдаты.
Пора.
Тиана соскользнула в сопряжение, и вынеслась из-за светила. Ситуация развивалась точно так же, как и в первый раз. Лазеры… ракеты… В прошлую попытку где-то на этом расстоянии матка начала давить ментально. В этот раз молчит — значит, их предположение оказалось верным.
Чем ближе Тиана подбирается к муравейнику, тем чаще вокруг рвутся ракеты. Слишком часто. Была надежда, что ракет в этот раз будет поменьше, раз уж матка занята Германом. Но, похоже, ракеты действуют самостоятельно. Не важно. Главное, теперь Тиана может работать в полную силу. Нет этой дикой тяжести, ощущения, будто тело стало чужим. Нет апатии и слабости, периферийное зрение работает как обычно — в прошлую попытку она практически видела только то, что впереди, да и то как будто через мутное стекло. Кусто изо всех сил орудует гравитационным когтем, сбивая с курса самые опасные ракеты — подобного рода оборона удается ликсу гораздо лучше, чем его пилоту. Тихоходам не нужно этому учиться. Этот процесс для них естественен.
И все-таки она продвигалась. Медленно. Не раз приходилось разворачиваться и отскакивать обратно, да так резко, что на краю сознания проскакивала боль ее настоящего тела. И каждый раз в голове вспыхивала мысль: сколько еще продержится Герман? То, что матка до сих пор не применила свои пси-способности говорит о том, что она все еще оценивает угрозу от пассажира выше, чем от нее, Тианы. Долго ли так будет продолжаться?
Из-за постоянных рывков и уклонений набранная скорость совсем упала, Тиана едва продвигалась к муравейнику. Снова возникло ощущение, что она опаздывает. Слишком медленно. Не успевает.
Будто в подтверждение тяжелых предчувствий, матка снова нанесла ментальный удар. Разведчица все время подспудно ждала, что он ее настигнет. Не мог Герман держаться бесконечно. Не против всего муравейника. Наверное, оттого, что теперь она была готова, чужое давление не лишило Тиану сосредоточенности, однако девушка поняла, что надолго ее не хватит. И если она отступит сейчас, снова прорваться к муравейнику, без помощи Германа, она не сможет. Девушка решилась на отчаянный маневр. Рванулась вперед на максимальном ускорении. Расстояние до муравейника уже меньше пятидесяти тысяч. Она только успела чуть уклониться от очередной ракеты, чей взрыв больно рванул кожу на спине, и врезалась в муравейник. Ликс едва успел немного порвать гравикогтем внешнюю оболочку муравейника, а потом Тиана на секунду потеряла ориентацию в пространстве. Четырехсотметровая туша тихохода на полной скорости врубилась в муравьиное гнездо, пронзив его разом до середины.
Тиана вышла из сопряжения, и едва смогла сдержать стон. Ждала, что будет плохо после такого тарана, готовилась. И все равно, отголоски боли, которые она чувствовала, будучи в слиянии, выросли, заполнили собой сознание. Встать не получилось. До скафандра она доползла, ткнула ступнями в ботинки и с трудом дождалась, когда ткань закроет избитое тело. Красные строчки, что поползли по забралу кричали о многочисленных переломах, разрывах внутренних органов и сотрясении мозга.
— Проще перечислить, что у меня здоровое, — хрипло прошептала девушка.
— Тиана, ты должна немедленно лечь в медкапсулу, — это обезболивающее подействовало, и разведчица смогла, наконец, услышать что-то сквозь звон в ушах. — Ты не сможешь функционировать в таком состоянии!
Кусто, в отличие от нее, пережил прорыв значительно легче. Стрельба матки задела его только краем, а таран для тихохода не так страшен. А вот для пилота такие перегрузки уже слишком.
— Ну конечно, я буду лечиться, а матка пока добьет Германа. А потом и за нас примется! — сказано было скорее для себя, чем для тихохода. Убеждать его Тиана не собиралась. Открытых переломов у нее нет, скорее многочисленные трещины. Скафандр уже стянулся вокруг самых поврежденных мест, превратившись практически в жесткий каркас. Подвижность теперь здорово ограничена, но зато в сочетании с обезболивающим, она вполне может функционировать.
— Давай, выпускай меня.
— Тиана, Герман все равно больше не отвечает. Сигнал со скафандра пропал. Его все равно уже не спасти. Пока ты лежишь в капсуле, я пробью проход к матке, и мы ее убьем.
Разведчица сама понимала, что творит ерунду. Германа уже не спасти. Этот дурацкий варвар ее жутко раздражал. Бесил, не переставая. Тем, что отказывался вести себя, как положено пленному. Своей вечно удивленно-довольной рожей — будто ребенок, впервые попавший в парк развлечений. Всего несколько дней она знает этого невыносимого технофанатика, а уже успела устать от него сильнее, чем от преподавателей в интернате! Так почему же ей так тоскливо от того, что его больше нет?
Надежды найти его живым действительно нет. Скафандр не отвечает — это практически стопроцентный приговор. Возможно, ликс прав. Нужно лечь в капсулу и спокойно лечиться, пока тихоход медленно и методично будет проламываться через муравейник к матке, по дороге уничтожая остатки сопротивления муравьев. Тиана представила себе, как будет лежать в капсуле час за часом, внимательно следя за процессом заживления. Спокойно и не торопясь, в комфорте дожидаясь, когда ликс найдет тело несносного пассажира, изломанное и разорванное муравьями.
— Ты двигайся в своем темпе, — сказала разведчица. — А я пойду быстрее.
Матка продолжает сопротивляться единственным оставшимся для нее способом. Давит ментально. Только как-то странно — она бьет, будто бы безадресно, по площадям. По крайней мере у Тианы сложилось такое впечатление. Удары сильные, приходится все время быть в напряжении, держаться, чтобы не позволить чужому давлению проломить выстроенные в разуме заслоны. Но все же не так, как это было в первую попытку прорваться. Давление как будто размытое. Как будто матка не пытается сломить именно ее, Тиану.
Пол муравейника больно ударил по ступням — ликс не слишком удачно приземлился, так что выход открылся метрах в двух над полом. Хорошо хоть, проход достаточно широкий, и его стенку ликс проломил только краем, так что бок тихохода теперь заменяет одну из стен, но дорогу полностью не перекрывает. Иначе пришлось бы прорубаться.
Муравейник выглядит пустым. Гравитация работает, а вот освещения никакого. Впрочем, судя по картинке со скафандра Германа, когда она еще передавалась, так было и раньше. Матка находится где-то внизу, в основании, если верить чувствам ликса, пока они еще были в сопряжении. Значит, и ей нужно туда.