Звездная карусель

Браун Фредерик

Тем временем Клэрлот, Бемдж и тысячи пркслиан уставились на колоссальную ракету, которая, даже лежа на боку, возвышалась над их головами, словно башня. Несколько юнцов, забывших о невидимом силовом поле, подошли слишком близко и моментально отбежали, с досадой потирая ушибленные головы.

Наблюдая показания психографа, Клэрлот сказал Бемджу:

— Внутри ракеты есть живое существо. Впечатления путаные. Живое существо в единственном числе, но я не могу уловить ход его мыслей. Кажется, он что-то делает зубами.

— Это не землянин, не человек.

Любой из них еще больше этой гигантской ракеты. Возможно, им не удалось сконструировать достаточно вместительную ракету для себя и они послали экспериментальное животное вроде наших вурасов.

— Думаю, что ты прав, Бемдж. Если мы тщательно исследуем мозг этого существа, пожалуй, мы получим достаточно сведений о Земле. Давайте откроем дверь.

— А воздух? Землянам нужна тяжелая, плотная атмосфера.

— Мы сохраним силовое поле, а значит, и воздух. Конечно, в ракете есть установка для производства воздуха, а иначе бы существо не перенесло путешествия, — сказал Клэрлот, усевшись за пульт управления.

И силовое поле выбросило невидимое псевдошасси, открыло наружную винтовую дверь, проникло внутрь, и дверь в отсек отворилась.

Весь Прксл увидел, как из большого отверстия, зиявшего высоко над их головами, показалось серое чудовище с густыми усами — каждый ус был длиной с тело пркслианина.

Митки спрыгнул, шагнул вперед, ударился черным носиком о невидимую преграду и, пискнув, отпрянул назад, к ракете.

Бемдж, не скрывая своего отвращения, взглянул на чудовище и сказал:

— Совершенно очевидно, что он умственно менее развит, чем наш вурас. Мы могли бы просто применить луч…

— Ну, не совсем так, — прервал его Клэрлот. — Ты забываешь очевидные факты. Существо, конечно, неразумное, но в подсознании у каждого животного задерживается любое впечатление или образ, оказавший на него какое-то воздействие. Если это чудовище когда-либо слышало речь землян или видело что-то, созданное ими, кроме этой ракеты, это запечатлелось в его мозгу. Теперь ты понял, что я имею в виду?

— Конечно, Клэрлот, я просто глупец. Ясно одно: судя по этой ракете, нам нечего опасаться землян. Давай заставим это неразумное существо вспомнить то, что он воспринимал с момента своего рождения, проследим за всеми его ощущениями.

— Но в этом нет необходимости.

— Нет? Ты имеешь в виду волны Хр?

— Конечно. Они не окажут действия на память, но увеличат его интеллект; сейчас он, вероятно, равен лишь 0,001. Существо почти автоматически восстановит в памяти нужные впечатления и осознает их.

— Ты хочешь сделать его таким же умным, как мы? — с беспокойством спросил Бемдж.

— Как мы? Нет. Его интеллект возрастет до 0,2, и, судя по ракете и по нашим воспоминаниям о Земле, это примерный нынешний уровень землян.

— Хм, да. Он осознает земные впечатления, а потом мы его научим нашему языку?

Внимательно изучив показания психографа, Клэрлот ответил:

— Не думаю. Он будет говорить на своем языке. В его подсознании я различаю запечатленные памятью

долгие разговоры. Странно, но похоже, что это монологи и притом одного и того же человека. Его язык прост. Я думаю, что изучить наш способ общения будет для него нелегко даже с нашей помощью. Легче нам изучить его способ — мы это сделаем за считанные минуты, воздействуя на существо лучами Х19. Подожди-ка. Без конца одно и то же слово. Кажется, оно что-то означает для него. Митки. Полагаю, что это его имя, он связывает его с собой.

— И помещение для него…

— Конечно. Позаботься о строительстве…

Сказать, что проведенный эксперимент был удивительным для Митки — значит не сказать ничего. Знания — вещь удивительная, даже когда их приобретают постепенно. Но когда они на вас обрушиваются…

Добавим к этому всякие мелочи, о которых нужно было попутно думать, ну, скажем, о голосовых связках мышонка. Они не были приспособлены к разговору на языке, который, как теперь оказалось, он знал. Бемдж уладил и это. Он сделал нечто вроде операции, во время которой Митки бодрствовал и ничего не понял, даже обладая новым сознанием. Пркслиане не объяснили мышонку, что применили измерение «джи» и добрались до внутренней сущности, не нарушив внешней оболочки.

Они решили, что эта область знаний не касается Митки, тем более что им нужно было прежде всего получить от Митки знания, а не обучать его. Бемдж, Клэрлот и другие считали для себя за честь беседовать с Митки. Если один из них умолкал, то беседу продолжал другой.

Митки не подозревал, что сможет ответить на вопрос, пока этот вопрос не был задан. Затем он свел свои знания воедино, не понимая, как он это делает (во всяком случае, не больше меня или вас понимая, каким образом мы отвечаем на вопросы), и ответил.

— Митки, язык, на который вы говорите, общепринятый на Земле? — спросил Бемдж.

Мышонок раньше никогда не думал об этом, но выдал готовый ответ.

— Нет. Это английский, но помнится, герр профессор говорил тогда о другой язык. Кажется, он сам тоже не зналь этот язык, но когда приехаль Америка, говориль только на английский. Штобы лутше знать. Прекрасный язык, правда?

Бемдж только хмыкнул в ответ:

— Митки, мы хотель тебя предупреждайт, — сказал Клэрлот. — Будь осторошен с электричество. Новый молекулярный структур твой мозг неустойчив и…

Нетерпеливый Бемдж прервал Клэрлота и задал Митки следующий вопрос:

— Митки, а ты уверен, что герр профессор есть самый главный утшеный по ракетам?

— В общем, да, Бемдж. Есть другие, они знают больше, но што-то одно — топливо, математика, астрофизика. А все знания вместе — он главный.

— Прекрасно, — сказал Бемдж.

***

Маленький серый мышонок возвышался над полудюймовыми пркслианами, как динозавр. Одного укуса Митки было достаточно, чтобы прикончить любого из них. Но мышонок был ласковым и добродушным, ему и в голову не приходило так поступать, а пркслианам — его бояться.