Звездная застава
Шрифт:
Поймав отчаянный взгляд мальчика, отец Габар с грустью сказал:
— Ты не ошибся, Янс. Расчеты подтверждают то, о чем я уже говорил вам зимой: не позже чем через месяц Лланма окажется в горных районах Ледяного материка — почти в пяти тысячах лиг отсюда! Никакое Убежище не спасет ее, а Храм… Если я рискну спрятать Лланму в алтаре, богиня Судьбы в ярости обрушит Ветер Перемен на машины, и деревня может остаться без своей единственной защиты. Поймите меня, дети: я не могу, не имею права пойти на это!
Ребята ошеломленно переглянулись и, не стесняясь больше Хранителя, обнялись. Старик сочувственно посмотрел на них, качая головой, а затем тяжело поднялся с кресла и, шаркая, пошел к выходу.
— Нужно идти в деревню, утешить тех, кто потерял нынче утром близких, и устроить на ночлег новичков, — обернувшись, сказал он. — Пойдемте, дети, вы мне поможете — день сегодня будет нелегким.
Глава 2
Похоронная процессия двигалась на восток, на Пандину пустошь, в гиблые, заросшие невысоким кустарником места. Шесть трупов, завернутых в серые саваны, несли, по древнему обычаю, на своих плечах охотники — сильные, крепко сбитые мужчины. Они упруго перепрыгивали одну трещину за другой, не останавливаясь ни на минуту. За ними на некотором расстоянии бежали деревенские жители, сложив руки на груди, что согласно поверью означало смирение и покорность перед богиней Судьбы. Над колонной летела стая пестрых птиц-могильщиков, то опускаясь до самых голов людей, то взмывая в синее небо. Лланма вспомнила, что о них рассказывают старухи, и вздрогнула, провожая взглядом бурлящее живое облако. Женщины затянули песню Прощания, и она тоже запела, с трудом сдерживая слезы и стараясь не смотреть на лоснящиеся от пота мускулистые спины охотников.
Зеленое солнце подкатилось к горизонту, изрезанному остроконечными скалами, когда процессия достигла широкой трещины Успокоения. Испокон веков эта бездонная расщелина служила для деревни кладбищем. Обычно спокойные края ее сегодня были сильно размыты и непрерывно меняли очертания. В воздухе стоял глухой шум осыпающихся в пропасть камней. Старухи тихо запричитали — похороны в такие дни считались недоброй приметой, — но отец Габар одним движением руки заставил всех замолчать. Он встал на самый край трещины, непрерывно двигаясь, чтобы не упасть в бездну, а рядом с ним выстроились в ряд шестеро мужчин со страшными ношами на плечах. Косые лучи заходящего зеленого солнца расцветили их суровые лица, а оранжевое светило, застывшее в зените, зажгло ярким пламенем их длинные волосы. Над расщелиной немедленно повисли птицы-могильщики, сбившись в непрерывно вращающийся шар.
— Сегодня деревня прощается с семьей нашего старейшего рыбака Дижа, — прогремел над пропастью голос отца Габара. — Я спрашиваю вас: как такое могло случиться? Как у этого злодея Рона поднялась рука на своих благодетелей? Мы приняли его в нашу общую семью прошлым летом, когда Рон был перенесен Скачком из лесов Срединного материка. Диж взял его в свой дом приемным сыном, научил нелегкой профессии кормчего — и чем Рон отплатил за добро? Зарезал старика и его болезненную жену, несколько лет не покидавшую постели, задушил невинных детей… И сделал Рон свое подлое деяние как трус — ночью, когда семья Дижа крепко спала. Он знал, что согласно Предсказанию будет перенесен первым весенним Скачком за тысячи лиг, и, почуяв вчера звериным своим нутром приближение Ветра Перемен, совершил неслыханное преступление. Я прожил на этой земле почти двести лет и видел всякое: страшные налеты тиров, выжигавших дотла половину деревни, могучие землетрясения, опрокидывавшие дома в трещины, свирепые ураганы, все сметавшие на своем пути. Но никогда я не встречался с такой чудовищной неблагодарностью, и я спрашиваю вас: неужели нет предела звериному в человеке? Неужели дети наших детей когда-нибудь поступят так с нашими детьми?
Старик замолчал, сложив жилистые руки на бурно вздымавшейся груди, и обвел взглядом, полным боли, лица посельчан. В воздухе висела едкая пыль, поднимавшаяся из расщелины вместе с едким сернистым газом, но никто не закрыл глаза, никто не отвернулся. Лланма почувствовала, как рука Янса сильно сжала ее плечо, но не пошевелилась и только чуть наклонила голову, чтобы резкие лучи заходящего зеленого солнца не так слепили ее.
Хранитель вновь повернулся лицом к трещине и заглянул в нее. У некоторых женщин вырвался сдавленный крик — никто, кроме отца Габара, не мог без страха смотреть в пропасть Успокоения. Помедлив, он поднял руки — и тотчас охотники со вздохом облегчения сбросили свои ноши с плеч. С неба в расщелину немедленно ринулась стая птиц, оглашая воздух резким клекотом. Еще несколько мгновений — и все вокруг стихло.
В деревню возвращались, как это было принято, семьями. Лланма, как и все сироты, держалась в отдалении от своих приемных родителей — Норы Банг и Реда Бента. У стариков были свои дети… Да и не хотелось ни с кем разговаривать: из головы не выходило предсказание отца Габара.
Девочка высокими, парящими прыжками преодолевала одну расщелину за другой. «И как этот Хранитель рискует заглядывать в их бездонное чрево?» — подумала она. Янс, правда, не раз хвастался, что ему удалось спуститься в небольшую трещину у Старых зданий, но это было обычным мальчишеским трепом. Отец Габар как-то рассказывал, что глубина самой мелкой пропасти не меньше двух лиг. Стоит сделать одно неверное движение во время прыжка, неправильно поставить ногу при толчке, не угадать формы постоянно меняющегося противоположного края — и все будет кончено… Лланма знала, что такие случаи крайне редки: природа наградила их, обитателей Майоры, сильными ногами, небольшими крыльями и, главное, безошибочным чутьем.
— О чем ты думаешь, девочка? — раздался рядом ласковый голос. — Неужели о смерти?
Лланма вздрогнула и обернулась. В нескольких шагах позади нее бежала Анга, самая красивая женщина в деревне. Ею восхищались все девочки, но и немного побаивались. Да разве одни только девочки!
Пышные волосы Анги развевались на ветру, ее тонкая фигура плавно скользила над землей — словно волна прибоя катилась по песчаному берегу. В движениях ее, по-мужски мощных и точных, проглядывало и чисто женское изящество, особенно когда при длинном, в два десятка метров, прыжке она раскрывала белые крылья. Трудно было поверить, что эта черноволосая красавица — одна из лучших охотниц в поселке. Она, правда, никогда не ходила вместе с мужчинами в Горячую долину охотиться на кридов — крупных летающих ящеров, чей густой мех так спасал жителей деревни во время зимних стуж. Зато Анге не было равных в ловле быстроногих солей, живущих в отрогах скал, в труднопроходимых, изрезанных широкими расщелинами местах. Ни один мужчина не рискнул бы гоняться там за ловкими, изящными зверьками, мясо которых обладало целебными свойствами.
Только в глухую пору зимы, когда края трещин покрывались толстой коркой льда, Анга оставляла свой опасный промысел и уединялась в хижине на Птичьем холме. Жители деревни оставались без свежего мяса, болезни сразу же начинали разгуливать по селению, а родившиеся в это время дети на долгие годы оставались хилыми и слабоумными.
— Нет, Анга, я думаю не о смерти, а о себе, — призналась смущенная девочка. — Сегодня отец Габар сделал для меня новое Предсказание… Мне очень не хочется покидать эти места!
— Ты еще совсем ребенок, но уже влюблена, — грустно улыбнулась охотница, поддерживая Лланму во время крутого подъема на каменистый холм. — Твоя печаль естественна… но тебе придется смириться.
Через такие потери проходят все женщины. Ветер Перемен заставляет их вновь и вновь создавать семьи — и вскоре безжалостно разлучает с родными. Одни женщины в конце концов привыкают к этому… а другие теряют близких так много раз, что у них не остается больше сил любить!
Анга была единственной незамужней женщиной в деревне, и Лланма поняла, что охотница говорит о себе.
— Я знаю, — с горечью сказала девочка. — Наверное, отец Габар прав, и нам с Янсоном не следует больше мучить друг друга бесполезными мечтами…
— Сегодня ты переночуешь у меня, — сказала Анга, с сочувствием глядя на Лланму. — А еще лучше — давай-ка перебирайся ко мне! У твоих приемных родителей будет время привыкнуть к мысли о неизбежном вашем расставании. Бедные старики! Сколько детей, своих и перенесенных Скачками, отнял у них Ветер Перемен!
Вскоре Лланма с беспокойством увидела, как впереди, из-за края ближайшей извилистой трещины, показалась чешуйчатая голова крида. Обычно криды опасались приближаться к деревне, но иногда особо агрессивные, матерые самцы подстерегали одиноких путников сразу же за околицей. Спрятавшись в расщелинах, они терпеливо поджидали неосторожную жертву в прохладной мгле, уцепившись когтистыми лапами за неровности каменных стен. В момент, когда ничего не подозревающий человек взмывал в прыжке над пропастью, хищник одним толчком мощных лап выбрасывал свое гибкое тело ввысь, хватал добычу и, распустив перепончатые крылья, мягко планировал в пропасть. Отец Габар рассказывал, что в глубине бездонных расщелин находится множество широких уступов и пещер — излюбленных мест обитания кридов. Охотники нередко находили там останки людей и домашних животных…