Звездное притяжение

Ведышева Анна

Зал представлял собою большое и просторное помещение с барной стойкой стоящей в середине и имеющей форму круга. Там сидели любители выпить и провести ночь другую у распутниц с Виты. Дальше словно солнечные лучи располагались длинные невысокие скамьи со столами, на них уместились те самые маленькие тараканы, что мне так приглянулись. И только в самых углах залы отдыхали остальные посетители за круглыми столами. Мы сделали заказ, который через несколько минут спустился к нам на стол по специальной трубе в центре стола.

Само угощение на вид

было отвратительно, и мое радостное настроение быстро улетучилась. Если на Марине мне приносили почти человеческие фрукты, овощи и мясные продукты, больше походившие по вкусу на рыбу, то здесь это был белковый коктейль. Эстетического и вкусового удовольствия никакого, зато питательно.

— Ешься быстро, госпожа, — посоветовал мне Бирман. Он периодически оглядывался и сканировал изменения в зале. — Мне тут шепнули, что на станции неспокойно. А вызваны беспорядки наградой за головы двух примечательных особ.

И будто в подтверждение сказанному над барной стойкой кольцом возникла голограмма с обращением императора Барона Дита, рядом с которым, утирая слезу, стоял сын Каин. Глава Марианской империи вещал о жестоком нападении на его сына землянки, что сговорилась с отлученной от рода хентерийкой. Александр находился в плачевном состоянии, одной ногой вступая на тропу богов, как сказала бы Мара. За наши головы предлагалась награда в стоимость императорского крейсера, а главное возможность свободной торговли с Мариной.

У меня сердце, кажется, замерло на секунду от нерадостных новостей: Александр был при смерти; нейтральная зона после предложения о свободной торговле могли отказаться нас принять под свое крыло.

А потом дверь распахнулась, и в зале показался знакомый цверг. Судьба опять играет со мной злую шутку.

Марина

Но цверг, не озираясь, сразу прошел к бару. Карланис находился не в лучшем расположении духа. От него так и разило ненавистью, презрением и злобой, а еще, кажется, он слегка покачивался. У меня даже мелькнула мысль, что мужчина пьян.

Уместившись на стул за стойкой, он растолкал рядом сидящих, прошипев на них пару неприличных наречий. Конфликтовать с марианцем никто из обиженных созданий не решился. Многие пересели подальше от опасного мужчины за столики рядом с нами. В их перешептывании слышалась причина гнева цверга.

Оказалось, что выступление императора подверглось значительной коррекции. И во время вещания не рассказали о возможном причастии племянника императора и сына Главного советника к покушению на жизнь Александра Кровавого.

История обрастала слухами и сплетнями. А Карланис просто сбежал с Марины, тем самым усугубив свое шаткое положение. Оправдаться теперь тот мог, разыскав женщин (тоесть меня и Маришку) и вернув нас для принятия наказания на Марину.

Пока я подслушивала, затаив дыхание и с поднесенной ко рту ложкой, смелые посетители галактического кафе стали огрызаться с цвергом. Идея

по нраву пришлась не всем, и помещение опустело наполовину. А я вжала голову в плечи, надеясь казаться более незаметной.

Первым удар нанес трусливо со спины тавриец — высокое крепкое создание с головой чудовища и мерзкими бородавками по всему телу. Встретившись с препятствием в виде плеча марианца, бородавки лопнули. На стойку и одежду мужчин плеснул яд, который расплавил и продырявил их.

Карланис с криком вскочил со своего места и обернулся. В глазах плескался бешеный океан ненависти. В руках заклубился туман, очень быстро он свернулся в серые шары. А потом цверг нанес свой первый и последний удар. Тавриец с дырою в животе отскочил на столик, где сидели маленькие усатые создания. Оказалось, они не столь милы и безобидны, как мне представлялось. Разом тараканы повыскакивали из-за столов, и в секунду превратились в огромных монстров. Панцири раскрылись, выпуская наружу истинную сущность этих созданий.

Я так растерялась, что даже дар речи потеряла и позабывала, как дышать. Мара соображала быстрее. Женщина схватила мою руку в попытки вывести из кафе. Но я словно приросла к своему месту, насколько монстры оказались ужасными. Желеобразная бесформенная масса окружала марианца. И он почти скрылся с моих глаз в эпицентре бушующего безумия. Но потом случилось странное. Карланис, словно волшебник, переместился ближе к нашему столу. Пока клубок из тараканов соображал, куда делась их жертва, драка разразилась с новой силой. Цверга избивали. Очевидно, трюк с перемещением отнял слишком много сил, чтобы мужчина мог сопротивляться простой грубой силе.

Лишь потешившись от души, присутствующие начали расходиться за свои столы. У моих ног лежало измученное тело марианца.

Самое глупое людское чувство — это жалость, только сейчас я стала это понимать. Кто бы вразумил меня раньше, прежде чем я совершила еще одну глупую ошибку. Наклонившись, я проверила, жив ли Карланис. Посетители смотрели на меня с неподдельным интересом. Почему мне раньше не рассказали, что проявление заботы к существу в подобном состоянии обязывает меня взять ответственность за его жизнь. Кстати, и разгром, что он учинил, тоже автоматически вешался на меня. Довольный хозяин протянул, подойдя, мне табличку с величиной разгрома и счетом за съеденное нами угощение и выпитое мужчиной.

Маришка закатила глаза и плюхнулась обратно на лавку, не отпуская моей руки. Ей даже говорить ни стоило, какая я дура. Это и так читалось в ее глазах. Ноу Бирман подхватил тело марианца и потащил на корабль. Выбросить позже цверга в открытый космос не позволял капитанский кодекс. Сначала следовало вылечить пациента, а потом уж решать его судьбу.

— О, какая ты бестолковая девчонка, — сокрушалась Мара. Мы давно перешли на неформальный способ общения. Ее жизнь стала частью моей, а моя — ее. Опасаться предательства поменьше мере глупо. Хотя, возможно, я просто очень хотела кому-то доверять.